Это седьмой рассказ-глава мозаичного романа “Республика Кара-Даг”. Для знакомства с его героями рекомендую обратиться к первым главам-рассказам.

Первый рассказ: Колодец времени.
Второй рассказ: Карадагское чудовище
Третий рассказ: Ухо Земли
Четвертый рассказ: Лис-оборотень
Пятый рассказ: Дед.
Шестой рассказ: Йог
Восьмой рассказ: Антон, дельфины и старинная реликвия

Кара-Даг

Не спалось. То ли полная Луна мешала, то ли остаточные волнения от встречи с замечательной девушкой Лидой, то ли просто хотелось пить. С первыми двумя факторами, мешающими сну, справиться было сложно, поэтому Игорь решил разобраться с третьим. Он выбрался из спального мешка, набросил на плечи теплую кофту и направился к палатке с провизией. Воды в пластиковой канистре было совсем немного. “Надо бы утром сгонять на родник. Может, предложить Лиде совместную прогулку?” – подумал Игорь. Он выпил полкружки родниковой воды, закрутил крышку на канистре, повернулся, чтобы пройти к своей палатке и… обомлел.

Одетый во всё черное великан бродил по их альпинистскому лагерю. Он подходил к палаткам и заглядывал внутрь, пытаясь что-то рассмотреть. Из одной палатки он аккуратно вытащил спящих в спальниках альпинистов. Присев на корточки он долго рассматривал одного из спящих.

Игорь стоял не шелохнувшись. Тело перестало его слушаться – страх, скорее даже, какой-то первобытный ужас сковал его. Колоколом в голове отдавалось учащенное сердцебиение. Потом он не мог даже вспомнить, сколько всё это продолжалось. Пять минут? Десять? Двадцать? Час? Время остановилось.

Когда чёрный великан наконец закончил рассматривать кого-то из альпинистов, и поднявшись прошёл совсем рядом с Игорем, тот понял, что выражение “сердце ушло в пятки” совсем не преувеличение. Это было его ощущение, когда он увидел, что под капюшоном у чёрного человека там, где должна была быть голова, не было ничего. Только пустота

**

Костя Золотаревский, командир комсомольского оперативного отряда Планерского в этом кабинете уже бывал. Здесь они с оперуполномоченным КГБ лейтенантом Владимиром Мукиным отмечали задержание во время молельного собрания долгие годы скрывавшегося лидера крымских баптистов-пятидесятников. Тогда именно комсомольцы помогли обнаружить этого особо опасного для советской власти проповедника. Выпито в честь той успешной операции было немало, что уж там говорить. Оперотрядовцы, которым приходилось часто задерживать пьяных, сами отнюдь не были врагами зеленого змия.

С кэгэбэшниками они «работали» не часто. В основном с милицией или устраивали собственные рейды. Поэтому любая просьба чекистов о помощи воспринималась как выражение особого доверия и вызывала неподдельный энтузиазм.

– Задание у меня для вас деликатное — Мукин смотрел на Костю одновременно строго и доверительно («Видимо такого взгляду их обучают» – подумал Золотаревский). – Без этих ваших лихих наскоков — всех повязать, а потом разберёмся. Без лишнего шума. Понимаешь?

Костя кивнул. «Что же тут непонятного? Всё понятно. Если надо, мы и деликатно можем» подумал он, но ответил кратко, по-деловому:

– Понимаю, товарищ лейтенант.

– По посёлку ходят слухи о Чёрном человеке. Якобы есть такой на Кара Даге. То один видел его, то другой. Кто-то уже даже в Тихой бухте встречал. А вчера звонили из Орджоникидзе — и там его вечером видели. Мне это не нравится. Ты же знаешь, сколько у нас тут режимных объектов. Если эти слухи дойдут до начальства в Симферополь, то спросят у меня, что у нас тут за бардак творится? И что я отвечу?

Костя молчал. А что тут скажешь?

– Вот и я не знаю, что я отвечу. – продолжил Мукин. – И это плохо. Нужно разузнать всё. И это будет вашей задачей. Я должен знать всё, что о нём говорят. И ещё. Вроде как первый раз его увидели в альп-лагере на Кара Даге. Надо бы кого-нибудь туда отправить. Есть у тебя, кто вхож туда?

Костя задумался на мгновение и ответил:

– Да, есть. Серёга Александров. Вы его знаете. Тот, который первым баптистов тогда обнаружил.

– А… Этот… Строптивый такой парнишка. Ну, хорошо, пусть попробует разузнать там всё тихонечко. И, вот, ещё что… – Мукин задумался. Когда пауза стала совсем уж долгой и Костя стал подозревать, что лейтенант о нём забыл, тот, спохватившись, продолжил: – Меня интересует всё, что кому-либо известно о Деде.

– Что за Дед? Местный или приезжий?

– Не знаю. Очень мало информации. Но если, что-то тебе или твоим ребятам станет известно что-то странное, необычное, сразу же сообщайте мне.

**

После йоги был традиционный чай. Это было замечательное время. День только начинался. Солнце было нежным и ласковым. Приготовленный Чёртом чай – мягко-бодрящим. Есть чаи, которые будто выпихивают тебя из пространства отдыха в новый день, чуть ли не за волосы тащат. А утренние чаи Чёрта – легонько подталкивали, подставляли плечо и аккуратно подводили к двери, за которой тебя ждал мир. Обычно во время утреннего чаепития все блаженно молчали, наслаждаясь чаем. Обычно… Но не в этот раз.

– Я сегодня утром видел его издали – нарушил тишину Чёрный полковник.

– Кого? Альпиниста? Такого же чёрного как ты? – отозвался Кусто.

– Та я чёрный только в прозвище, а он реально весь в чёрном. И, да, очень высокий. Но это всё, что я могу о нём сказать, слишком далеко от меня он был.

– Саша, а это вы о ком? – Антон не смог сдержать любопытства. – Я пропустил что-то важное?

– Не знаю насколько это важное, но, да пропустил. Ты что-нибудь слышал раньше о Чёрном Альпинисте?

– Нет.

– Тогда слушай. – И Чёрный полковник, сделав глоток чая, начал свой рассказ:

Когда-то давным-давно, когда деревья были большие, а вершины снежными, два друга альпиниста совершали восхождение на кавказскую вершину Ушба, известную не только своей красотой, но и отвесными стенами. Перед восхождением у них произошла ссора, то ли из-за девушки, то ли по какой-то другой причине. Но, когда в момент подъема на скалу один из альпинистов сорвался, второй, возможно из-за предшествовавшей ссоры, а возможно, просто опасаясь за свою жизнь, обрезал страховочную веревку. С тех пор погибший альпинист бродит по горам Кавказа и заглядывает по ночам в палатки, пытаясь отыскать своего напарника. Вреда особого он не наносит, просто разглядывает лица и, убедившись, что того, кого он ищет нет, идет к следующей палатке.
У него черная одежда и неразличимое лицо, закрытое черной маской. Увидеть его невозможно, он приходит только к тем, кто крепко спит. Но если спать ногами к входу в палатку, он вытаскивает спящего за ноги из палатки, чтобы рассмотреть лицо. Рассказывают, что таких случаев было довольно много, когда люди засыпали в палатке, а просыпались возле нее. Поэтому сейчас туристы и стараются спать головой к входу в палатку.

– А я слышал такое. – К разговору подключился Чёрт. – В одной группе альпинистов сложились конфликтные отношения. Во время восхождения они заблудились и попали в какую-то нештатную ситуацию, после чего стали гибнуть один за другим. Но был среди них парень, не утративший силы духа и пытавшийся всех спасти. Он погиб последним, но не отправился в мир иной, а остался в горах, чтобы оберегать альпинистов. Встреча с ним – это Знак, который при правильном толковании помогает выжить в горах.
– А есть ещё одна, забавная такая версия. – это уже сказал Кусто. – Молодой альпинист отправился вниз с ледника за хлебом для всей группы, но заблудился и замерз в снегах. С тех пор он скитается по горам и просит подать ему хлебушка.
– О! Эту историю я знаю. Можно сказать, даже пострадала от неё. – присоединилась к разговору Наташа, подошедшая вместе с Молчуном. Она забрала свою порцию чая и продолжила. – Я была два года назад в альплагере на Памире. И как-то вечером нам старшие товарищи рассказали о Чёрном альпинисте, что ходит по горам и просит хлеба. Ну, мы так посмеялись, конечно. А потом я шла уже спать в свою палатку. Расстегиваю змейку, и тут мне на плечо падает чёрная рука» и звучит такой замогильный голос: «Подайте, хлебушка». Я чуть не умерла со страху. А с тем шутником до сих пор не разговариваю.
-А наш карадагский Чёрный Альпинист, он какой из этих трёх? – спросил чаюющих кустовцев Антон.

– Скорее всего, никакой. Он не из этих. – ответил Кусто. – Тут какая-то мутная история. Если бы что-то серьезное было, думаю, мы узнали бы от Деда. Но он молчит.

**

В третьей партии счёт был 14 – 7 в пользу отдыхающих. Команда местных была на грани поражения. Антон – один из её лидеров – после потери подачи противником перешёл к сетке. На «распасах» под ним в третьем номере (терминология волейболистов – третий номер – в центре под сеткой, на подаче – первый номер, – в центре в защите – шестой – С.М.) играл Серёга Александров. Убойная связка, всегда доставляющая много неприятностей соперникам. Но в этот раз отрыв был очень велик. Отдыхающим, сумевшим в этот вечер собрать неплохую команду, оставалось выиграть всего одно очко. Вряд ли кто в этот момент поставил бы на местных. Да и сами проигрывающие уже практически сдались. Но не все. Серёга – тот не сдавался никогда, даже при полной безнадёге. А с Антоном что-то произошло. Что было тому причиной непонятно, но он вдруг ощутил внутреннюю гармонию, побочными явлениями которой были полное спокойствие, уверенность в себе и безупречность движений. И тут произошло то, о чём потом ещё долго судачили волейболисты и их поклонники. Стараниями Серёги, отдававшего идеальные пасы и Антона, вколачивавшевого мяч в площадку, местные выиграли 9 очков подряд. Болельщики были в восторге, соперники в полнейшем недоумении, соратники не могли поверить в чудо.

Домой Антон возвращался вместе с Серёгой, жившем по соседству. Разумеется, обсуждали перипетии матча.

– Какой-то ты был непривычно спокойный в самый ответственный момент – сказал Антону его спутник. – Всех колотило, а ты будто не играл, а любовался морем.

– Это последствия занятий йогой. – ответил Антон. – Сам не ожидал. Но в какой-то момент почувствовал какую-то отрешенность что ли. Помогло. Так бы от волнения мог бы и мимо пробить, а тут всё точно в цель ложилось.

– А где ты занимаешься? Мне туда никак нельзя?

Антон задумался. С Сергеем они не были близкими друзьями, пересекались только летом и как-то не было поводов сойтись. Он испытывал к нему симпатию и чувствовал, что Серёга – парень, которому можно доверять. Но, вот, как тут быть с этим оперотрядом? Как его угораздило туда попасть?
Пауза затянулась. Сергей терпеливо ждал ответа. Наконец Антон сказал:

– Ты, понимаешь, я могу узнать, конечно, но скажу тебе честно сразу, там, где я учусь йоге, не очень любят ментов и их помощников. Ну, не то, чтобы не любят, скорее, относятся насторожено. Извини, ты классный парень, но… – Антон замялся, не зная, что ещё сказать.
Но Сергей не обиделся:

– Да, ничего, я уже привык, что нас как чумных воспринимают. И знаешь, я уже и сам не рад, что с этим оперотрядом связался. И не потому, что разочаровался в идее. Нет, кому-то же нужно ловить бандитов. Да, вот, только мы часто совсем не этим занимаемся. И порой то, что мы делаем мне очень не нравится.
– Это когда вы пьяниц отлавливаете? – спросил Антон.
– Пьяницы это так, мелочь. Неприятная, конечно, учитывая, что все из нашего оперотряда кроме меня такие же пьяницы, как и те, кого они ловят. Но это чепуха. Были и более жесткие ситуации.
– Расскажи, если не секрет.

– На самом деле секрет, но тебе расскажу. Только постарайся сильно не распространяться.

– Замётано, – заверил собеседника Антон.
– Историю про йога ты слышал, наверное? – Антон кивнул. Он не только слышал, он принимал самое активное участие в этой истории, только мало, кто знал об этом.
Сергей продолжил:

– Зачем нужно было задерживать йога я до сих пор не понимаю. Что он делал плохого? Я был на парочке его выступлений. Мне понравилось. Вот тогда мне и захотелось заниматься йогой. И когда конторские попросили нас поучаствовать в его захвате, я отказался. И даже рад, что ему удалось исчезнуть. Так, что там совесть моя чиста. Но чуть позже я вляпался в другую историю.

К тому моменту, когда Сергей начал рассказывать о том, что с ним приключилось, они уже сидели в беседке во дворе Антона, понимавшего, что его товарищу нужно выговориться. Да, и ему самому было интересно узнать что-то о социальном срезе, с которым он практически не пересекался.
– Нас тогда комитетчики попросили помочь им поймать баптистов. Те периодически устраивают молельные собрания, а это почему-то запрещено. А тут еще поступила информация, что на одном из таких собраний в Планерском будет пастор, находящийся в розыске. В каком месте это должно произойти не было известно, но у нас были адреса всех баптистов Планерского и было понятно, что если к кому-то в дом начнут прибывать гости, то собрание будет там. Нас расставили для скрытого наблюдения по два человека по каждому адресу. И повезло, если можно так сказать, нам с напарником. Да, ты его знаешь, Юра Лаврик – механик с первой автобазы. Хороший парень. Тоже собирается уходить из оперотряда, кстати.

Дом, за которым мы наблюдали рядом с кладбищем. И, вот, стоим мы за деревьями среди могил и видим, как к калитке этого дома один за другим идут празднично одетые люди. И понимаем – оно! Молитвенное собрание! Юра остается на месте, а я бегу к ближайшему телефону-автомату. Прибегаю, а там трубка оторвана. Я – к следующему. Тот не работает. Так до отделения милиции добежал и оттуда уже позвонил по выданному нам номеру. Сказал идиотскую фразу: «Славянский шкаф выставлен на торги» и побежал назад.
Юра был на месте. Накинулся было на меня с претензиями, что я долго отсутствовал, но я объяснил, что пришлось побегать. Он нервничал. Сказал, что его заметили и все могут разойтись. Не знаю, может, баптисты и собирались разойтись, но не успели. Подъехала черная волга и парочка милицейских «бобиков». Нас позвали в качестве понятых. Когда мы зашли в комнату, в которой проходило собрание, высокий седой мужчина в черном костюме был уже в наручниках. Остальные – мужчины, женщины, дети сидели тут же на лавках. Один из сотрудников милиции составлял протокол, другие обыскивали дом. На стол складывали стопкой, найденную религиозную литературу.

Лейтенант КГБ Владимир Мукин, знакомый нам по истории с попыткой задержать йога, взял одну из книжечек, пролистал, затем продемонстрировал нам страничку с выходными данными:

– Смотрите, напечатано в Торонто. Аж из Канады этот опиум для народа к нам доставили. А этот – он указал на мужчину в наручниках – главный распространитель этого опиума.

Тот сидел спокойно и даже улыбался нам с Юрой. Как каким-то несмышленышам, неведающим, что творят. Видимо, он хотел что-то сказать нам, но нас позвали к столу, за которым оперработник закончил составлять протокол.

– Понятые распишитесь, – сказал он.

Юра расписался и я машинально за ним. Но расписываясь успел прочитать фразу: «Силуянов М.П. возглавлял собрание, читал молитвы и агитировал против Советской власти якобы нарушающей права верующих.

Но мы же этого не то что слышать, и видеть даже не могли с нашего наблюдательного пункта.

**

– И что дальше – спросил Кусто. За утренним чаем в этот день присутствовали кроме него только Черный полковник и Антон. Чёрт закрутил роман с одной из курортниц и ночевал у неё, а Молчун с Наташей с утра пошли на Меганом.

– А дальше он пытался через своего командира Костю Золотаревского убедить лейтенанта Мукина снять с него показания, в которых он сказал бы, что ничего не видел и не слышал. – ответил Антон

– И как?

– Пока никак. Мукин уже премию получил за баптистов, ждёт ещё одну звёздочку на погоны, какая смена показаний?

– И зачем ты нам это всё рассказываешь? – спросил Чёрный полковник.

– Хочу привести его сюда в гости. Может и на йогу к Вите, если ты, Витя, согласишься – Антон обратился к Кусто. – Парень то хороший, таких сейчас мало. А из оперотряда он может уйти.

– Ну, зачем же уходить? – сказал Кусто. – Свой человек в логове врага нам, наверное, не помешает. Саша, что скажешь? – обратился он к Черному полковнику.

– Согласен с тобой. Совсем неплохо знать, что затевают менты и иже с ними – ответил тот.

– Думаю, и остальные возражать не будут – сказал Кусто и кивнул Антону – Хорошо, приводи. Посмотрим на твоего Серёгу.

**

По всему побережью Юго-Восточного Крыма от Судака до Меганома ширились слухи о Черном Альпинисте, которого по мере удаления от лагеря этих самых альпинистов на Кара Даге чаще называли Черным туристом или просто Черным человеком. Народная молва приписала ему несколько смертей курортников от разрыва сердца, похищение детей из пионерлагерей (трудно было найти детское оздоровительное учреждение из которого бы не похитили хотя бы одного ребенка), написание антисоветских надписей на скалах, ограбление пяти сберкасс и повешенного второго секретаря Ворошиловского райкома партии города Донецка.

Что касается последнего, то это было классическое самоубийство, совершенное после обильного алкогольного возлияния, которому предшествовал проигрыш в карты всего, нажитого непосильным трудом на благо родной страны, имущества.

Да, и ограбление было. Не пяти сберкасс, разумеется, а одной – в Щебетовке. Но и оно прибавило головной боли правоохранительным органам и лично лейтенанту Мукину, которому старшие по званию товарищи настойчиво советовали разобраться с этим неведомым Чёрным.

Он был бы не против сделать то, о чем уже сообщало агентство ОБС (одна бабушка сказала) – прочесать весь Кара Даг силами армии. Но даже не предлагал подобное. Понимал – старшие по званию товарищи в лучшем случае засмеют, а в худшем – примут решение о полной профнепригодности. Поэтому и приходилось обходиться доступными ресурсами – не особо настроенными на сотрудничество милиционерами. Были ещё комсомольцы из оперотряда. Эти работали с большим энтузиазмом и с ними он связывал определенные надежды. Но пока результатов не было и это его нервировало.

А тут ещё ко всему прочему нагрянула в Планерское большая группа московских писателей, поэтов и художников. Сплошные смутьяны – Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, Аксенов и другие такие же неблагонадежные лица. Купаются в деньгах и славе как кот в сметане, а туда же – то напишут что-то совсем уж антисоветское, то что-то совершенно непонятное для простого труженика. Начальство требовало докладывать о каждом их шаге, да, попробуй уследить за ними всеми.

Агентура, разумеется, работала. Каждый день Мукин изучал кипу свежих доносов. Но всё это было так – мелочевка. А хотелось чего-то серьёзного, грандиозного. Успех со взятием баптистов не мешало бы чем-то подкрепить, а там, глядишь, и перевод в новое перспективное для карьеры место. Сколько можно сидеть в этой глуши? Да, прекрасной с точки зрения некоторых подопечных поэтов, но всё же глуши…
**

– Ты представляешь он может задержать дыхание на 10 минут. – Антон с восторгом рассказывал Сергею о способностях Кусто, в то время как они возвращались по одной из горных тропок с утренней йоги в поселок. – Я сам засекал время, когда он нырял.

– Ты думаешь это всё благодаря йоге? – отозвался Серёга.

– Уверен. Он, конечно, здоровяк ещё тот, но много ты знаешь здоровяков, которые бы так ныряли? Вон, дядя Ваня Людоед и минуты под водой не продержится.

– Кстати, не заглянуть ли нам к нему домой? У него персики уже поспели.

Ответить, внезапно остановившийся Антон, не успел. Но успел придержать Сергея, приложив палец к губам. Метрах в ста от них на склоне высокий мужчина в синем спортивном костюме что-то прятал под большим камнем.

Антон и Сергей укрылись за одним из камней и стали наблюдать. Человек в спортивном костюме ещё какое-то время возился с вещами, видимо не желавшими помещаться в схрон, затем удовлетворенно кивнул и выпрямился. Он был не просто высок, а очень высок, не меньше двух метров. Осмотревшись вокруг, гигант быстрым шагом направился в сторону Планерского.

За ним следом, на приличном расстоянии двинулись и Сергей с Антоном. Оба понимали, что не стоит давать этому человеку себя обнаружить. Оставаясь незамеченными они довели его до Планерского и только тогда, когда он прошел через проходную Дома писателей, перестали его преследовать. Особой необходимости в этом не было. Они и без того уже знали кто это.

**

Это утро для лейтенанта Мукина началось великолепно. Он только зашел в кабинет, как раздался телефонный звонок. Костя Золотаревский торопился поделиться с ним радостной вестью: его оперативники вышли на Чёрного человека. Отличился опять этот шустрый малый Александров. Не нравился он Мукину, но тут личные симпатии нужно отбросить, когда такой результат.

Мукин сделал несколько звонков в Феодосию. Провалить операцию по задержанию Черного человека он не имел права. Поэтому и вызвал подкрепление из уголовного розыска Феодосии. А пока оперативники добирались, направил на место засады милиционеров из Планерского, предварительно проведя инструктаж, заключавшийся в основном в перечислении того, что он с ними сделают, если они упустят преступника.

На самом деле он перестраховывался. Вероятность того, что Чёрного злодея придется брать утром или днём была не велика – вряд ли он появится у своего схрона до темноты.

**

Тем же утром в бухте Кусто на традиционном утреннем чаепитии присутствовал необычный гость – литовский художник Стас Трасаускас. Двухметровый гигант с трудом помещался на одном из камней, что кустовцы использовали в качестве сидений. Жители бухты и примкнувшие к ним Антон, Сергей и Наташа внимательно слушали его рассказ.

– О том, что Лида моя дочь я узнал совсем недавно. Были сомнения поначалу, честно говоря. Собственно, из-за этого я и хотел рассмотреть её лицо, но так, чтобы при этом сохранить инкогнито. Представьте ситуацию, я узнаю, что мой сын едет в тот же самый альп-лагерь, что и моя дочь от другой женщины. При этом они понятия не имеют о своем родстве. И в то же время, у меня даже сомнений не было, что между ними может закрутиться роман. Он – симпатичный парень, она – красавица. Что их удержит? Нужно было сделать что-то, что помешает им. Рассказать им всё как есть, в силу некоторых причин я не могу. И ничего лучшего, чем стать Чёрным альпинистом я придумать не мог. Я как художник работаю с нашим вильнюсским театром оперы и балета. Там я и одолжил одежду и грим. Своего я уже добился. Лида уже уехала домой к маме. Так что Чёрный альпинист больше не будет никого пугать.

– Да, Стас влип ты. – выразил общее мнение Кусто. – Слушай, будь другом, одолжи нам своё одеяние и грим на денёк. Кое-кого пугнуть всё же надо. Не переживай, с самыми благородными целями.

– Конечно, одолжу. Тем более, если с благородными целями. Но даже если бы ты и не сказал это, то зная тебя уже десяток лет, я и так бы тебе не отказал.

– Отлично. Тогда эти Пинкертоны заберут – Кусто кивнул в сторону Антона и Сергея. – Кстати, знаешь, как они тебя вычислили?

– Ну, это было не сложно. В Доме писателей дылды только я и Роб, да и тот всё же пониже. К тому же, мы недавно играли с ними в волейбол и они видели, что Роб неудачно прыгнул, после чего уже неделю хромает. Вы, вот, что мне скажите, как это вам удалось обнаружить бандитский схрон?

– А это не мы, это Дед. Мне иногда кажется, что на Кара Даг даже бабочка со стороны не залетит, чтобы он этого не заметил. – ответил Стасу Чёрт. – Он, конечно, и сам мог бы от них избавиться, но у нас тут многоходовочка намечается, нужно гэбэшника местного от Кара Дага отпугнуть. Много вопросов стал задавать. Подключили вот Серёгу к этому делу. Что ты там рассказал начальству?

– Почти правду. – ответил Сергей. – Сказал, что возвращался вечером из Щебетовки от девушки. Кстати, это чистая правда. Автобуса из Кызылташа не было. Пошел пешком. И увидел как двое подозрительных парней что-то тащили в лес. Проследил за ними. Обнаружил схрон.

**

Даже несостоявшаяся встреча с информатором не испортила настроение Владимиру Мукину. Начальство уже было в курсе, что именно под его руководством были задержаны двое опасных преступников, изъяты деньги украденные из сберкассы и оружие, принадлежавшее грабителям. А информатор? Сволочь, конечно, что не пришел и по голове за это ещё получит. В то же время, когда бы он ещё прогулялся на Кара даг? Немного страшновато, конечно, здесь в темное время суток. Да ещё и полная Луна. Но кого бояться? Не Чёрного человека же? Тот уже пойман.

На этой самой мысли о пойманном Чёрном человеке Мукин его и увидел. Трёхметровый (таким он, во всяком случае, казался) гигант в черной одежде и с пустотой на месте лица преграждал ему путь. Мукин не мог ступить и шагу. Нет, ни душа ушла в пятки, как говорят, а, скорее, наоборот леденящий ужас из земли через стопы поднялся вверх и сковал всё тело Мукина. Или почти всё, некоторые непроизвольные функции всё-же он не затронул.

Громовой голос гвоздями вбивал в мозг Мукина императивы: “Забудь дорогу на Кара Даг. Забудь о республике Кара Даг. Забудь о Деде!” Раскаты этих слов отражались от ближайших скал и возвращались. Мукин стоял не шелохнувшись. Он видел, как Черный человек начал “размножаться”. Вначале их стало двое, затем трое, затем четверо… Через десять секунд его окружало кольцо людей в чёрном. Мукин потерял сознание…

**

У дяди Вани Людоеда в саду были самые вкусные персики на побережье. А к ним самая вкусная фруктовая наливка. Дядя Ваня, Антон и Серёга сидели за столиком в саду, самую малость выпивали и обсуждали недавние события.

– Вот, вы над Мукиным смеётесь, а я сам чуть не обделался, когда вокруг меня стали множиться эти Чёрные альпинисты. Что это было такое то, а? – поинтересовался у своих гостей дядя Ваня.

Антон и Серёга переглянулись. И оба как по команде пожали плечами. Затем Антон сказал только одно слово:

– Дед…

Антон Чеснаков

Если Вам понравился данный материал, Вы можете поддержать Сайт Востоколюба финансово. Спасибо!

09.10.2018