На Сайте Востоколюба еще один фрагмент моего биографического очерка о Христофоре Колумбе. Первая часть здесь.

Обложка моей книги о Колумбе

Изучая дневник Колумба, трудно не обратить внимание на то, что Колумб не оставался без поддержки свыше. Океанский переход длился 33 дня, экспедиция пересекла самую широкую часть Северной Атлантики практически по прямой, близ тропика Рака, пройдя к тому же такие места как Саргассово море и Бермудский треугольник. И, несмотря на все сложности пути, постоянно находилось что-то, что указывало на близость земли, даже тогда, когда до нее было очень и очень далеко:

«Здесь начали замечать множество пучков зеленой травы*, и, как можно было судить по ее виду, трава эта лишь недавно была оторвана от земли. Поэтому все полагали, что корабли находятся вблизи какого-то острова, и, по мнению адмирала, это был именно остров, а не материк. Он говорит: «самый материк лежит еще дальше».

*Примечание: корабли вошли в Сарагоссово море

Понедельник, 17 сентября. …Видели часто траву, и ее было очень много. Это была та трава, что растет на скалах, и приносилась она с запада. Моряки рассудили, что находятся вблизи земли.

После того как рассвело, в тот же понедельник, увидели еще больше травы, и оказалась она речной. Среди трав нашли живого рака, которого адмирал сохранил. Адмирал отмечает, что все это были верные признаки земли и что корабли находятся от нее не далее чем в 80 лигах. Обнаружено было, что со времени отплытия от Канарских островов не было еще столь малосоленой воды в море и столь тихой погоды. Все повеселели, и каждый корабль ускорял ход насколько воз можно, чтобы первым увидеть землю. Видели много дельфинов, а люди с «Ниньи» одного убили.

Адмирал отмечает при этом, что все это — признаки запад ной стороны.— «Уповаю на всевышнего, от коего зависит все, и надеюсь, что очень скоро даст он нам узреть землю».

Утром, как он отмечает, видели белую птицу, которая называется «рабо де хунко». Птица эта не спит над морем*.

*Примечание: в те времена еще не было известно, что ни чайки, ни дельфины, ни грозовые тучи не могут служить признаком близости суши. Точно также как не являлись признаком суши и «травы», замеченные моряками в море за 26 дней до открытия первой земли американского континента. «Травы» эти были водорослями Саргассового моря.

Вторник, 18 сентября. Шли день и ночь, пройдя более 55 лиг, но показали только 48. Море все эти дни было очень спокойное, совсем как река в Севилье. Мартин Алонсо (Пинсон) на «Пинте», корабле весьма быстроходном, пошел вперед, не дожидаясь остальных каравелл. Он сообщил со своей каравеллы адмиралу, что видел множество птиц, летящих к западу, почему и надеялся этой же ночью увидеть землю; по этой причине он шел так быстро.

На севере показалась большая туча — верный признак близости земли.

Среда, 19 сентября. Плыли своим путем, и так как погода была тихая, за день и ночь прошли 25 лиг, записали же 22. В этот день, в 10 часов, на корабль залетел глупыш, вечером видели еще одного. Птицы же эти обычно не удаляются более чем на 20 лиг от земли. Порой шел дождь, но ветра не было — верный признак земли.

Четверг, 20 сентября. Плыли в этот день на запад, четверть к северо-западу, так как ветры неоднократно сменялись затишьем. Прошли 7 или 8 лиг. На корабль прилетело два глупыша, а затем еще один — верный признак близости земли. Видели много травы, хотя минувшим днем ее не было заметно. Поймали руками птицу, похожую на чайку. То была речная, а не морская птица, и лапки у нее такие, как у чайки.

Незадолго до восхода солнца с пением залетели на корабль две или три птицы из тех, что водятся на земле, но они исчезли, как только солнце взошло. Затем прилетел с западо-северо-запада глупыш, а летел он к юго-востоку — признак того, что он оставил за собой землю к западо-северо-западу, потому что спят эти птицы на суше, а по утрам вылетают в море в поисках пищи и от земли они не удаляются более чем на 20 лиг.

Пятница, 21 сентября. Большую часть дня было затишье, затем подул несильный ветер. За день и ночь, продвигаясь вперед то в своем направлении, то другим курсом, прошли около 13 лиг. На рассвете увидели столько травы, что, казалось, все море кишело ею, и шла она с запада. Видели глупыша; море было гладко, как река, погода же, какой лучше и быть не может. Видели кита — признак близости земли, — потому что киты плавают неподалеку от берега.

Воскресенье, 7 октября. Плыли своим путем к западу. Сперва проходили по 12 миль, а затем по 8 миль в час. Прошли до захода солнца 23 лиги, людям насчитали 18 лиг.

Днем, на восходе солнца, каравелла «Нинья», которая шла впереди, так как она ходкая (и кроме того все стараются идти возможно быстрее, чтобы первыми увидеть землю и воспользоваться наградой, которую обещали тому, кто первый увидит землю), подняла на вершине мачты знамя и разрядила ломбарду*, что было условным сигналом [который должен даваться] при виде земли, согласно распоряжению адмирала. Было приказано также, чтобы на восходе и на заходе солнца все корабли присоединялись к адмиральскому, так как в эти часы воздух особенно чист, и можно обозревать все на значительном расстоянии.

*Примечание: пушка, стреляющая каменными ядрами.

Вечером не нашли земли, которую будто бы видели люди на «Нинье». Пролетело великое множество птиц с северной стороны к юго-западу: судя по этому, можно было полагать, что они летят, чтобы ночевать на суше, или же, быть может, бегут от зимы, которая в тех землях, откуда они вылетели, должна была уже наступить (адмирал знал, что большинство островов, которыми владеют португальцы, были открыты благодаря птицам). Поэтому адмирал решил оставить путь к западу и направился на западо-юго-запад с тем, чтобы в течение двух дней идти этим путем. Это случилось за час до захода солнца.

За ночь прошли 5 лиг и за день 23 лиги. Всего же прошли лиг за ночь и день.

Понедельник, 8 октября. Плыли к западо-юго-западу и про шли за день и ночь 11,5 или 12 лиг, и порой казалось, что ночью делали по 15 миль в час, если только запись эта не ошибочна”.

Что мы видим из этих записей. С удивительной регулярностью появляются самые разные «признаки близости земли». Что было бы, если бы подобные «признаки земли» не появлялись совсем или не появлялись бы так часто? Подозреваю, что тогда морской путь к американским берегам нашел бы кто-то другой.

Отметим и то, что при первом переходе через Атлантику экспедиции благоприятствовала и погода и Океан. Адмирал писал о том, что море было, как река в Севилье: «Благодарение господу, воздух очень мягкий, как в апреле в Севилье, и одно наслаждение дышать им. Такой он душистый».

Стоит упомянуть еще одно важное обстоятельство. Дважды Колумбу приходилось отклоняться к юго-западу, когда чуть ли не вся команда уверяла, что где-то там видит землю, а потом признавала, что все спутали очертания облаков. Можно предположить, что не будь этих отклонений, каравеллы Колумба вышли бы вовсе не к Багамским островам, а к Флориде, а может быть, даже севернее нее. В таком случае сразу же были бы открыты те территории, которые впоследствии колонизовали англичане. Каким бы путем тогда пошло развитие нашей цивилизации? Вопрос без ответа.

Один раз Колумбу пришлось повернуть на юго-запад по настоянию Пинсона, который в противном случае грозил покинуть экспедицию вместе со своим кораблем. Колумб, уставший и измотанный от необходимости постоянно всех подбадривать, не нашел в себе силы сопротивляться. Так, сами того не ведая, они очень своевременно увернулись от Гольфстрима, а ведь это мощное течение легко могло отогнать каравеллы далеко на север или даже назад, в сторону побережья Европы.

Несмотря на увещевание Колумба, его постоянные попытки убедить экипажи кораблей в том, что земля уже близка, был один момент, когда корабли могли повернуть назад. В начале октября 1492 года все три капитана каравелл потребовали от адмирала немедленного возвращения в Испанию. По некоторым сведениям Колумбу даже пригрозили оружием. С огромным трудом ему удалось убедить капитанов подождать еще несколько дней. Команда, правда, весть об этой уступке восприняла с недовольством. До прямого бунта дело еще не доходило, но среди матросов пошли разговоры о том, что было бы неплохо отправить адмирала за борт, когда он ночью в очередной раз станет разглядывать звезды.

В очередной раз судьба экспедиции висела на волоске 10 октября. Фернандо Колумб писал об этом дне: «Матросы собрались в трюме и решили: адмирал хочет купить себе дворянский титул ценой их жизни, оно они не желают пропадать из-за его бреда, пусть гибнет один. Они исполнили свой долг, но обещанной земли все нет, они от нее далеко. Если адмирал не повернет назад, они сбросят его за борт, а в Испании скажут, что он упал в море, когда наблюдал за звездами, и никто не усомнится в их рассказе».

Что оставалось делать Колумбу? Его честолюбие и алчность делали возможность возвращения назад ни с чем просто невозможной. Он не мог просто так взять и распрощаться с мечтой всей своей жизни. И он использовал весь свой дар убеждения (который был у него не маленький), чтобы уговорить матросов продолжить плавание. В ход пошли и рассказы о сказочных богатствах, и о том, что есть множество признаков близости земли и слова о том, что зашли уже слишком далеко и возврат попросту невозможен, поскольку возвращаться придется против ветра (из-за чего на обратный путь не хватит припасов, которыми нужно запастись на тех зем­лях, которые будут открыты). В дневнике Колумба было отмечено:

«Среда, 10 октября. Плыли к западо-юго-западу, шли по 10, а порой по 12 и по 7 миль в час, и за день и ночь прошли 59 лиг. Насчитали людям не более 44 лиг. Люди теперь уже не могли больше терпеть, жалуясь на долгое плаванье. Но адмирал ободрял их как нельзя лучше, вселив в них добрые надежды на большие выгоды в будущем. Он добавил, что тщетно было бы жаловаться, так как он уже прибыл к Индиям и следует продолжать путь до тех пор, пока Индии не будут, с помощью господа нашего, найдены».

Сколько бы еще экипаж смог терпеть, сложно сказать, но события следующего дня настроили всех на оптимистический лад. Вначале в воде увидели плывущие тростинки, ветку кустарника, доску, палку со следами обработки: «Четверг, 11 октября. Плыли на запад-юго-запад. За все время плаванья еще не было такого волненья на море. Люди с каравеллы «Пинта» заметили тростинку и сук и выловили обтесанную, возможно железом, палочку и обломок тростинки и прочие травы, что родятся на земле, и одну дощечку. Люди на каравелле «Нинья» видели другие приметы земли и веточку, усеянную ягодами шиповника. Все воодушевились и обрадовались, видя эти приметы».

А дальше произошло еще одно событие, во многом повлиявшее на то, что корабли не повернули назад. Вот, что пишет об этом Людвиг Соучек автор книги «Энциклопедия всеобщих заблуждений»: «…темной ночью, примерно в 22 часа по местному времени 11 октября 1492 года Колумб заметил с палубы корабля «Санта-Мария» на морской глади недалеко от себя мигающий огонек, подобный пламени свечи. Он радостно указал на него команде, которая была на грани мятежа и отказывалась плыть по бескрайнему морю дальше. Всем казалось, что по воде плывет лодка. На которой кто-то зажег огонь, и что, следовательно, где-то недалеко суша.

Благодаря общему заблуждению и радости «Санта Мария» продолжила плавание вместе с двумя другими кораблями, и на второй день были брошены якоря у побережья Сан-Сальвадора (те, кто утверждают, что экспедиция пристала к берегам Америки в другом месте, просто стараются прослыть оригинальными – Колумб был знаменитым мореплавателем, хорошим картографом и скрупулезным летописцем путешествия, так что ошибка весьма неправдоподобна)».

В наше время можно с определенностью говорить о том, что никакой лодки со свечой (или другим источником огня) в 35 морских милях от Сан-Сальвадора быть просто не могло. Во-первых, в эти места (глубокое и бедное рыбой море) индейцы никогда не заплывали даже днем, а тем более ночью. Во-вторых, во время рыбалки никаких свечей индейцы, само собой, не жгли. Так, что же это были за огни? Людвиг Соучек пишет об этом: «Загадку удовлетворительно решил биолог Л. Р. Крачи: вероятно, речь шла о наблюдении морского червя (Odontosyllis) из семейства Syllidae, самка которого именно в октябре при кладке яиц вместе с каждой порцией выделяет светящееся вещество, сияние которого хорошо видно на расстоянии до 200 метров. Однако оно вскоре погасает. Свечение привлекает самцов, чтобы они оплодотворили яйца. Умная «червячиха» в этом случае решила основать семью в нужное время и в нужном месте!»

Что же, Провидение для осуществления своих замыслов выбирает в качестве орудия самых разнообразных представителей мира животных. Колумб ДОЛЖЕН был тогда добраться до Америки и помог ему в этом обыкновенный морской червь.

Многие биографы Колумба размышляют над тем, что творилось в душе великого мореплавателя, когда он наконец-то осуществил свою мечту. Ощущал он триумф или опустошенность, часто сопровождающее сбывшуюся мечту? Понимал ли он, что ему удалось сделать? Понимал ли он к каким последствиям приведет это его открытие? Нет, скорее всего. Большое видится на расстоянии, а непосредственные творцы истории, как правило, не осознают, что они делают. Тем более, что мы уже отмечали, что сам адмирал думал, что всего лишь проложил новый путь к Индиям.

Умер великий мореплаватель, пребывая в уверенности, что открыл всего лишь новый путь в давно известную Индию, и в полном неведении того, что он сделал на самом деле. Его открытия стали поворотным моментом в развитии нашей цивилизации. Не будь Колумба и все могло бы быть совсем по другому. Или нашелся бы другой Колумб? Наверное, да. Но в любом случае мы имеем все основания, чтобы перефразировать Максима Горького и заявить «безумству пассионариев поем мы славу», поскольку именно благодаря этим людям наша цивилизация и развивается. В том направлении или нет, это уже другой вопрос, но то, что не стоит на месте – это заслуга исключительно таких людей, как Христофор Колумб.

Заключение.

Тебя, целуя у порога

Скажу, я не тая,

Влечет, влечет меня дорога,

В ней вижу постиженье Бога,

В ней жизнь и смерть моя.

Человека всегда манило к себе неведомое, новое, манили опасности, препятствия, преодолением которых необходимо было заплатить за свою страсть. Какую бы форму путешествие не принимало – паломничество, исследование, торговля, какими бы интересами не прикрывалось: коммерческими, политическими или религиозными, внутреннее содержание путешествий вплоть до начала 20-го века всегда определялось влечением к неизведанному. Тех, кто хоть раз отправлялся в путь, всю оставшуюся жизнь манила дорога.

В наше время путешествия – это чаще всего развлечение, а раньше любое путешествие представляло собой приключение и может быть даже в большей степени духовный поиск. Решение покинуть родной дом появлялось из-за желания сменить обстановку и преодолеть рутину будней. Однако в большей степени принятию этого решение способствовало стремление измениться самому, стать на путь внутренних перемен.

Есть два измерения, в которых протекают путешествия – вертикальное и горизонтальное. Вертикальное измерение – это духовное или субъективное воздействие путешествия, а горизонтальное – земное или объективное. Современные путешествия протекающие, в основном, в горизонтальном измерении давно уже перестали быть значимыми для людей.

Еще несколько столетий назад путешественник, не зная вернется ли он назад, «сжигал» свое прошлое и жил одним настоящим, постоянная смена впечатлений не позволяла застаиваться уму и помогала преодолеть «внутренний диалог», встречи с новыми людьми, их верованиями и обычаями, помогали расширить информационную сетку и увидеть мир во всем его многообразии и красоте, да и чисто эстетическое наслаждение от любования Природой тоже многое давало страннику. И этих странников с каждым годом становилось все больше. И они открывали новые и новые земли, стирая белые пятна с территории Земли.

С позиций нашего двадцать первого века мы можем снисходительно относиться к заблуждениям и иллюзиям мореплавателей эпохи великих географических открытий. Да, они сами часто не знали, что делают. Но, во-первых, они делали свое дело хорошо; и, во-вторых, они были мужественны и решительны. И мы помним и будем помнить об этих великих людях. И каким бы ни были личные качества Христофора Колумба мы помним и будем помнить о том, что он сделал.

Сергей Мазуркевич

04.03.2014