Снежный барс и монашка

Рассказ основан на реальных событиях

Тэши заливался всю ночь. Холодными зимними ночами и без того спится не очень хорошо, а тут еще бесконечный собачий лай. Ронгпо прекрасно понимал, что без веской причины умнейший тибетский пёс не стал бы никого тревожить. Понимал и то, что разбираться с этим придется ему, поскольку других мужчин в монастыре Пангма не было.

Он жил в женском монастыре уже пять месяцев. Поначалу было непривычно. Наверное, так себя чувствует тот, кто из большого города попадает в маленькую деревню — так передавал свои ощущения Ронгпо, когда его об этом спрашивали. Правда, самым большим городом, в котором ему довелось побывать был Манали — отнюдь не мегаполис. Но ему — выходцу из маленькой деревушки Лонгза – шумный и суматошный гималайский курорт казался тогда огромным городом.

До того, как Ронгпо поселился в Пангма гомпе, он многие годы был монахом самого крупного тибетского монастыря в долине Спити — Ки Гомпы. «Был» – слово не совсем точное здесь. Он им и оставался. В женский монастырь его направили на временное проживание. Традиционно монахи из Ки покровительствовали монастырю Чомо и оказывали ему всевозможную поддержку. В том числе, и монахами. «Прикрепленный» монах становился здесь одновременно и завхозом и духовным наставником.

А потому приходилось здесь Ронгпо делать то, чем в Ки он занимался, когда был совсем маленьким монахом. Ему бы и слова никто плохого не сказал бы, если бы он этого не делал. Но не мог он — здоровый парень — смотреть как хрупкие девочки разгружают мешки с цементом и песком. Сам таскал. Сам ремонтировал теплицу и чинил канализацию. Сам загонял в стойло особо буйных хайнаков (помесь яка и коровы). Да, много чего еще делал того, что не имеет отношения к буддистским практикам, но имеет отношение к тому, чтобы монашки жили зимой в тепле и у них была еда.

Ронгпо посмотрел на часы. Через пять минут должно было начаться подношение чая. Он легко соскочил с кровати, накинул теплую куртку и влез в замечательные теплые ботинки, что подарил ему французский доктор из навещавшей монастырь гуманитарной миссии.

По коридору от кухни к главному алтарному залу уже сновали маленькие послушницы с чайниками чуть ли не с них размером. Ронгпо разулся перед входом в зал и прошел на свое место. К нему сразу же подбежала девочка с чайником. Горячий чай с молоком в это время года по утрам был очень кстати. Он не только утолял жажду и помогал проснуться, но и хорошо согревал.

Алтарный зал был уже практически заполнен. Старшие чо-мо* читали молитву с пожеланиями долгих лет жизни Его Святейшеству Далай Ламе XIV, девочки-послушницы, закутавшись в одеяла пили чай и тоненькими голосами вторили своим наставницам.

*Примечание: чо-мо — монахини, букв. – женщины религиозные практики.

Ронгпо подозвал одну из девочек с чайником и попросил налить еще кружку чая. Он решил еще немного согреться, а затем уже пойти и разобраться с причиной ночных тревог Тэши.

Напротив него сидели две подружки-послушницы. Обеим было лет по двенадцать. Лхаце и Лапа*. Две самые прилежные ученицы. И самые большие проказницы. Если в монастыре слышен был громкий смех и какая-то возня, можно было с уверенностью говорить, что Лапа и Лхаце находятся именно в этом месте.

*Примечание: Лхаце — красивая как богиня, Лапа — среда (тиб).

Лхаце — соответствовала своему имени. Очень высокая, статная, с утонченными чертами лица, скорее, киннаурскими, чем тибетскими. Но отличалась она не только красотой, но и недюжинным умом — в диспутах легко побеждала более старших послушниц и даже некоторых бхикшуни*. Ронгпо ей не раз говорил, что если она будет прилежной, то может получить степень геше*.

*Примечание: бхикшуни — монахини.

* Геше — ученая степень. До недавнего времени доступна была только мужчинам-монахам. Сейчас и у женщин появилась возможность получить эту степень.

Лапа была на голову меньше своей подружки. Не столь красивая, но обаятельная. В диспутах она не блистала, но медитативные практики ей давались прекрасно. А еще она хорошо знала английский язык. Родом Лапа была из очень богатой семьи. До того как она оказалась в монастыре девочка жила с родителями в Казе. С пяти лет она изучала английский язык с приходившим к ним домой учителем. Это продолжалось примерно два года, пока джип с ее родителями возвращавшимися из Комика в Казу, не слетел с дороги в пропасть. Из родственников у Лапы был только дядя, постаравшийся избавиться от девочки, мешавшей ему вступить во владение имуществом погибшего брата. Так она оказалась в монастыре.

Чо-мо перешли к пению сутр. Ронгпо поднялся и направился к выходу, по пути строго погрозив пальцем перешептывающимся Лапе и Лхаце. Испуганно сверкнув глазами, они на секунду остановились, но видя, что Ронгпо уходит, продолжили беседу.

Монах натянул ботинки и вышел во двор. Ночью еще немного подсыпало снега. Во дворе там, где его не убирали снежный слой был уже сантиметров тридцать. Не так, чтобы и много, в этих местах зимой часто бывали и метровые сугробы.

Из-за угла вылетел Тэши и помчался к Ронгпо. Он явно соскучился за ночь, а потому срочно требовал свою порцию объятий. Пёс, размером с теленка, мог бы и зашибить кого-то не столь крупного, как Ронгпо. Тэши, впрочем, это понимал и в играх с девочками послушницами был аккуратен. Но с монахом можно было не осторожничать.

После кувырканий на снегу с разошедшемся Тэши, Ронгпо в сопровождении собаки отправился к выходу из монастырского двора. Он решил пройти к дороге, к месту ее соприкосновения с горами. Судя по всему угроза исходила оттуда.

Янгчен Чолинг монастырь (он же Пангма Гомпа) находился на берегу реки Спити. С другого берега реки практически напротив в заснеженных горах виднелся монастырь Ки. Но напрямую добраться к нему было сложно. Река Спити не замерзает и переправиться зимой через нее — очень непросто. Проще доехать по асфальтовой дороге, проходящей совсем рядом с Пангмо Гомпой.

На эту дорогу и вышли Ронгпо и Тэши. Пройдя по ней метров пятьдесят и еще метров десять в сторону гор, Ронгпо обнаружил совсем свежие округлые следы больших кошачьих лап. Никаких сомнений быть не могло — ирбис — снежный барс.

Ронгпо прошелся по цепочке следов. Не нужно было быть большим следопытом, чтобы понять, что ирбис всю ночь ходил рядом с монастырем, пытаясь подойти как можно ближе. И судя по всему только стараниями Тэши он не проник на территорию монастыря.

Монах с благодарностью потрепал Тэши за лохматый загривок. Пёс, заслуживший похвалу, с еще большим задором стал носиться по округе.

– Странно это всё. – подумал Ронгпо. – Что его привело сюда?

Обычно ирбисы не спускаются с гор так близко к жилищам людей. Еды им и в горах хватает. На домашний скот снежные барсы практически не нападают. Ронгпо слышал только о единичных подобных случаях. И не было случая, чтобы ирбис напал на человека. Даже если допустить, что ирбис хотел бы напасть на монастырских хайнаков (что само по себе сомнительно), то поняв, что в этом месте есть собака, готовая дать отпор, он должен был уйти. А он не уходил. Что-то здесь было необъяснимое.

Ронгпо подозвал Тэши и монах с собакой пошли обратно в монастырь. Приближалось время завтрака. А завтрак Ронгпо не пропускал — зимой на голодный желудок заниматься монастырскими делами вряд ли возможно.

Никаких конкретных шагов относительно ирбиса Ронгпо решил пока не предпринимать в надежде, что снежная кошка уйдет обратно в горы.

Но ночью всё повторилось. Видимо ирбис снова ходил рядом с монастырем, а Тэши отгонял его.

Всё это было странно. Сидя на утреннем подношении чая, Ронгпо решил обязательно навестить соседнюю деревню и поговорить с местными жителями, чтобы решить что делать с ирбисом дальше.

Но не пришлось. К ланчу в монастыре объявился старый знакомый Ронгпо – бучен по имени Амид — тот, кто об снежных барсах знал больше любого из местных жителей.

Амиду было лет сорок-сорок пять. Точно не знал никто, даже он сам. Высокий, худощавый, с забронзовевшим от солнца и ветра лицом — он был и похож на местных жителей, и не похож. Если бы Ронгпо попросили описать внешность Амида, то он сказал бы, что это нечто среднее между классическим тибетцем и французским доктором из гуманитарной миссии.

Как и остальные бучены Амид было родом с долины Пин, но в отличие от других колдунов, не жил постоянно в одном месте, а странствовал по всему Тибету. О нем ходило много слухов — один удивительнее другого. Говорили, что высокого в горах у него есть огромная пещера, которую охраняют три снежных барса. Рассказывали, что в один и тот же день его видели в Лхасе, Лехе и Дхарамсале. Да, много чего еще рассказывали.

С Амидом Ронгпо встречался несколько раз. И так получалось, что бучен, которого монахи зовут Маха Сиддхи, а местные жители – колдуном, оказывал Ронгпо существенную помощь при обстоятельствах, которые можно назвать необычными.

В ситуации, когда рядом с монастырем вторые сутки по какой-то непонятной причине бродит снежный барс, появление Амида было как нельзя кстати.

Бучену предложили традиционный монастырский ланч — рис и варенный горох. Из своей безразмерной сумки он достал пакетик с сушенным ячьим мясом и предложил его Ронгпо в качестве угощения. Монах с удовольствием угостился. Какое-то время они молча сосредоточено ели. Затем пили чай. Затем Амид курил трубку, а Ронгпо терпеливо ждал, когда этот важный ритуал будет закончен.

Наконец перешли к делу. Первым заговорил Амид.

– Этой ночью барс не будет вас беспокоить. – Увидев удивление на лице Ронгпо, добавил — Ты же не думаешь, что я посреди зимы просто решил вас навестить?

– Не думаю. – ответил монах. – Ты сказал: «Этой ночью». А дальше как? И что ему нужно здесь? Почему не уходит?

– А он не может уйти — Бучен задумался. – Есть некоторые сложности. Он привязан.

– К чему? К монастырю?

– Нет, к кому-то из монастыря. Скажи, в ходе практик кто-то из чо-мо мог визуализировать ирбиса? При работе с каким-нибудь идамом, например?

– Сомнительно. Ну, разве что я не знаю об этом. – И тут Ронгпо осенило. – Погоди-ка. Две послушницы работают над визуализацией Будды Шакьямуни. У основания его трона — четыре снежных барса. Ты думаешь, это как-то может быть связано с тем, что происходит. Ни о чем подобном я не слышал.

– А могу я их увидеть? – спросил Амид.

– Сейчас позову. – ответил Ронгпо.

Монах отправился искать девочек-послушниц, а Амид достал из своей сумки музыкальный инструмент — что-то среднее между гитарой и скрипкой, стал перебирать струны напевать старинную песню:

В благословенной кальпе былых времен
Воздвигнут был трон золотой.
Кто может на него воссесть?
Это место Бога небес.
Восхвалите же сей высокий замок богов!
Второй и третий куплет он исполнил в присутствии Ронгпо и послушниц — Лхацы и Лапы.
В благословенной кальпе былых времен
Воздвигнут был трон перламутровый.
Кто может на него воссесть?
Это место человека из среднего мира.
Восхвалите же благословенную горную
людскую обитель!

В благословенной кальпе былых времен
Воздвигнут был трон бирюзовый.
Кто может на него воссесть?
Это место Нагов из нижнего мира.
Восхвалите же сыновей и богатство Нагов!*

*Примечание: старинная киннаурская песня. Перевод Ю. Рериха

Амид закончил песню, отложил музыкальный инструмент в сторону и посмотрел на девочек чо-мо. Казалось он смотрел не на них, а сквозь них. Монашкам было неуютно под этим взглядом, но они стояли молча не шелохнувшись.

– Девочки, принесите нам чая, пожалуйста — попросил послушниц бучен.

Когда они удалились, Ронгпо спросил:

– Кто-то из них? – видя, что Амид кивнул, задал еще один вопрос: – Кто?

– Та, которая меньше. – ответил бучен. – Как ее зовут?

– Лапа.

– Рожденная в среду. Не может такого быть. Вот это так сюрприз. – колдун был ошеломлен происходящим не меньше Ронгпо, но совершенно по другим причинам.

– Что за сюрприз? – спросил монах.

– Не могу поверить в одну вещь — ответил Амид.

– Какую?

– Ты же знаешь, что все передачи у бученов идут по мужской линии. Еще не было ни одной женщины-бучена. Но, похоже, традиция будет нарушена и ни я, ни ты, ничего мы здесь изменить не можем.

– Погоди, погоди. Ты о чем? О Лапе? Но она монашка. У нее хорошие шансы попасть на обучение в большой женский монастырь в Тикси, Манали или Дхарамсалу. Это ее путь.

– Нет, Ронгпо, у нее другой путь. Тут всё уже решено.

– Кем?

– Не знаю. Буддой, богами, духами гор. У нее великая сила. Случайно притянуть снежного барса во время обычной визуализации и привязать его к себе — даже я на такое не способен.

Амид задумался. Ронгпо его не тревожил — он не мог собраться с мыслями. Всё это напоминало какую-то фантасмагорию далекую от реальности, но было реальностью.

– Ей нужен наставник. И этот наставник — я. У меня были знаки относительно ученика, рожденного в среду. Ученика чье животное-помощник — ирбис. Ученика именно из этого района Спити. Но я и подумать не мог, что это девочка.

– Что будем делать? – спросил Ронгпо.

– Мне нужно с ней поговорить. – ответил колдун.

На следующее утро Лхаце и Ронгпо стояли у монастырских ворот и смотрели вслед удаляющимся Амиду и Лапе. Лицо Лхацы было мокрое от снежинок и слёз.

– Не плачь. Ты еще не раз ее увидишь. Они же не на Луну улетели — сказал девочке Ронгпо.

Лхаце через силу улыбнулась. И в этот момент они увидели, как со снежного склона ближайшей горы отделился белый силуэт и огромная кошка с метровым пушистым хвостом трехметровыми прыжками помчалась за уходящими бученами.

Продолжение: 2. Варежки-носки.

3. Призрак и математика

4. Призрак в огне

Если Вам понравился данный материал, Вы можете поддержать Сайт Востоколюба финансово. Спасибо!

Получать сообщения о новых публикациях Сайта Востоколюба на e-mail.

Сергей Мазуркевич

05.03.2015