Монах и чай.

Все началось года три назад (2008-й год). Я тогда совершал свое первое путешествие на мотобайке по Северному Таиланду. Остановившись на несколько дней в одном из самых любимых мною тайских мест – городе Мэ Хонг Соне – я решил исследовать его окрестности. В путеводителях сообщалось, что в двадцати двух километрах от города есть китайская деревня, в которой выращивают чай. Я к тому времени уже был давно и крепко подсевший на чаи (предпочтительно белые и зеленые) и эта информация меня заинтересовала.

Ранним ноябрьским утром я выехал из Мэ Хонг Сона на север по направлению к бирманской границе. В горах было прохладно. Пришлось надеть предусмотрительно захваченную курточку. Пейзажи вокруг просто завораживали – изумрудная зелень рисовых полей, горы в свойственной этим краям загадочной прозрачной дымке и небесная синь. Я периодически останавливался, чтобы сфотографировать все это, настолько окружавшая меня природа была прекрасной.

Дорога в этих местах достаточно сложная. Тогда я еще только осваивал вождение мотобайка и некоторые 180-градусные повороты серпантинистой трассы давались мне с трудом. Но, в конце концов, добрался я и до деревни Мэ Ау, носящей еще и тайское наименование Бан Рак Тай.

Первым делом отправился я на тайско-бирманскую границу. Тогда там еще был серьезный пост и находился тайский пограничник с оружием в руках. Но, как и все тайские пограничники, настроен он был добродушно и не препятствовал мне фотографироваться стоя одной ногой в Таиланде, а второй – в Бирме.

Но настало время попробовать чай, который выращивают в этой деревне. Для этого я выбрал лавку, находящуюся прямо на берегу озера. Хозяин – китаец в традиционной одежде, очень похожий на Джекки Чана, пригласил меня присесть за столик, за которым уже сидел пожилой буддистский монах в очках. Я поздоровался с монахом – он с благожелательной улыбкой кивнул мне. «Джекки Чан» тем временем принес на пробу первый улун (тогда я еще понятия не имел – что такое улуны). Это был импритинг – запечатление. Совершенно необычный, ошеломляющий, ранее неведомый мне вкус и приятнейшее послевкусие. Этот чай покорил меня сразу и бесповоротно. Этот чай тихо, но твердо прошептал мне на своем чайном языке тонкого вкуса: «Отныне и навсегда я для тебя чай номер один»… И вот уже три года у меня нет никаких оснований усомниться в его словах. За это время, кстати, улунов я перепробовал десятки и самого разного качества. Но ни один из них для меня не может сравниться с моим первым улуновским чаем. В Мэ Ау этот чай называют «Роанжи», я же его именую Королевским (Роял), поскольку, как по мне, так именно этот улун больше других достоин этого титула.

Но вернемся к моему импритингу. Монах спросил меня: понравился ли мне этот чай. Я ответил, что не просто понравился, он меня поразил, вдохновил, обескуражил. Тогда монах поинтересовался откуда я и узнав, что с Украины, спросил: «А известен ли в вашей стране этот чай?» Я ответил, что у нас о подобном божественном напитке не имеют ни малейшего понятия. Тогда он посмотрел мне прямо в глаза и произнес: «Так познакомьте ваших соотечественников с этим чаем». Мне бы в этот момент подумать прежде, чем отвечать, но я как-то сразу и легко ответил: «Да, конечно».

Я купил пару килограммов понравившегося мне чая и поехал осмотреть деревню. Заехал и на рынок, где продавались все те же улуны, но подумав, что мне не помешает купить еще килограммчик роанжи улуна, решил все-таки сделать это в лавке у «Джекки Чана». Монаха на месте уже не было. «А где старый монах»? — спросил я у хозяина лавки.

– Какой монах? – ответил он. – Сегодня здесь никаких монахов и не было. Да и в нашей деревне они появляются очень редко.

Странно как-то получилось. Но тогда я не придал этому большого значения, списал все на несовершенство английского на котором говорил «Джекки Чан». Но дальше, в последующие мои посещения Таиланда, а, точнее, его Севера со мной стали происходить странные вещи. Будучи не только азиофилом, но и храмофилом, я обожаю бывать в храмах Северного Таиланда, особенно, построенных в бирманском стиле. И практически в каждом из этих храмов мне стала чудиться фигура того старого монаха из деревни Мэ Ау. Даже не то, чтобы чудиться – я его видел то в одном, то в другом храме, как правило, издалека, но как только пытался приблизиться к нему, оказывалось, что или я его с кем-то спутал, или он успевал удалиться куда-либо. Поначалу меня это забавляло. Но произошел один эпизод, заставивший меня задуматься о дальнейших действиях. В тайских буддистских храмах местные жители часто гадают, используя для этого специальные палочки. Для этой процедуры берется пенал с этими палочками, гадающий его трясет – одна палочка вылетает и по ней делается гадание. В одном из храмов города Лампанг я для интереса решил провести этот ритуал. Когда я тряс пенал с палочками, боковым зрением увидел, как мимо комнаты для гадания проходил все тот же старый монах и в этот момент одна из палочек выскочила. Я попросил истолковать ее значение, находившегося в помещении монаха. Он посмотрел на нее, подошел к шкафчику и вытащил оттуда маленький листик с несколькими словами на тайском языке.

– Что здесь написано – спросил его я?

– Обещания следует выполнять.

Да… Сколько уже говорил себе: к словам нужно относиться бережно или, как говорят, некоторые мои донецкие друзья, за базар надо отвечать. Ну, кто меня тянул тогда за язык? Зачем я сказал: «Да, конечно»? У меня нет способностей к коммерции, у меня другие интересы по жизни, но «обещания следует выполнять». И лучше поздно, чем никогда.

Я пишу эти строки, пью мой любимый Королевский улун и смотрю на, лежащие на моем столе пакеты этого чая, привезенные мною для исполнения обещанного когда-то монаху. Интересно, увижу ли я его еще на Севере Таиланда?

Продолжение: Монах и чай-2.

Сергей Мазуркевич

Дата написания: 2010 год

Дата публикации: 08.03.2103