На Сайте Востоколюба второй рассказ цикла о растаманах из Пая – маленьком городке в самом сердце Северных гор Таиланда.

Как растаманы секретный водопад искали.

На поиски!

Водопадов в горах Северного Таиланда много. Я бы даже сказал, что очень много. Когда едешь в горах то только и встречаешь знаки с названиями того или иного вотерфолла. И огорчаешься, что не везде успеваешь побывать. Меня водопады завораживают. Вода в целом субстанция невероятно интересная и необычная, а вода, падающая с высоты, еще и дает возможность прочувствовать мощь и силу Природы. К тому же практически любой водопад – зрелище эстетически привлекательное. Лично для меня знакомство с новым водопадом всегда праздник, и потому, когда мне предложили поучаствовать в поисках секретного водопада в окрестностях Пая, я, конечно, же согласился.

Предложение поступило от моего приятеля ВитькА, прославившегося в этих краях организацией растаманского забега в традиционном пайском марафоне.

В то утро я традиционно сидел за чайной стойкой в ресторане «Гуд лайф» и традиционно наполнял свой организм пуэром и улуном. Костя традиционно угощал чаем пайских экспатов. Его тайская жена традиционно меняла пароль на вай-фай, который ее добрый муж раздал всем друзьям. Их дочь Лили традиционно каталась на деревянной лошадке. Сидевшая рядом со мной очаровательная гламурная растаманка Линда, традиционно поправляла пошатнувшееся предыдущим вечером здоровье зеленым БАНОПСом (Безвкусная Абсолютно Но Очень Полезная Субстанция)… Такое себе традиционное пайское утро…

Мы с Линдой традиционно разговаривали ни о чем.

– Сакэ – она предпочитала использовать мое тайское имя. Я применял его для общения с тайцами, которым сложно выговорить имя Сергей, но Линде такой вариант тоже нравился больше. Она произносила его так: «ССССАККККЭЕЕ». При этом ее пухлые губки очень эротично шевелились. Приятная, надо сказать, картинка.

– Сакэ – сказала она. – Я думаю сделать пирсинг.

– Зачем – спросил я.

– Как зачем? А другие зачем? – недоуменно захлопала она длинными ресницами.

– Другие выпендриваются.

– Ну, и я буду выпендриваться.

– Смешно.

– Что тебе смешно?

– Если для этого, то не стоит. У тебя с этим и так все хорошо.

– Я надеюсь, что это комплимент — сказала она и посмотрела на меня так нежно, что я поперхнулся только что налитым Костей улуном.

Чего там скрывать. Она мне нравилась. А вот ее образ жизни – нет. И как это совместить?

Подумать об этом я не успел. На свободный рядом со мной табурет плюхнулся Витек.

– Здорова! – поприветствовал он Костю, Линду и меня. Подождав пока мы ответим, он продолжил. – Есть тема. Генчик и Юля пропали.

Генчик – это ближайший дружок Витька, соратник по растаманской жизни. Везде и всюду они вместе, и в Питере, откуда они родом и в крымской Лисьей бухте, где они в последние годы проводили по несколько месяцев, с мая по начало октября, и в Гоа, и здесь в Таиланде.
Юля – художница из Донецка в Пае появилась не так давно. Приехала запечатлить горные пейзажи и усовершенствовать свои навыки в тайском массаже. Я ее видел всего пару раз и то мимолетно. Пронзительные голубые глаза и полная бесбашенность (в хорошем смысле) вот, что запомнилось после этих кратких встреч.

И вот эта парочка пропала. Из дальнейшего рассказа Витька, послушать который собрались все посетители ресторана выяснилось, что они услышали от кого-то легенду о Водопаде бессмертия, якобы спрятанному от посторонних глаз во глубине северных гор и чье местонахождение известно было только шаманам местных горных народов. Каким-то непостижимым образом к Генчику попал листочек, с нарисованной на нем дорогой к этому водопаду. И он решил съездить к нему с целью исследования на предмет омоложения. Случайно оказавшаяся рядом в момент принятия им этого судьбоносного решения, Юля, сразу же предложила составить компанию. А поскольку Витек в это время был занят раздумьями о каком-то очередном грандиозном проекте и ехать отказывался, то Генчик с радостью согласился на Юлино предложение. Они уехали четыре дня назад. Пора им было уже вернуться, но от них не было ни слуху, ни духу. Мобильная связь в горах не работает, поэтому и дозвониться до них было проблематично.

Самую оригинальную версию столь долгого их отсутствия предложила, разумеется, Линда: «А я думаю, что они все-таки нашли этот водопад. Но, возможно, процесс омоложения вышел из под контроля, они не смогли вовремя остановиться и омолодились до такой степени, что стали совсем маленькими и беспомощными и теперь не знают, что делать…»

Другие версии были менее оригинальные и более зловещи. Кто-предположил, что на Генчика и Юлю мог напасть тигр (на что я ответил, что не завидую тигру, напавшему на Юлю). Кто-то уверял собравшихся, что в тех местах видели солдат-карен бирманского наркобарона Кан Си (а граница с Бирмой не так уж и далека) и наши друзья могли просто случайно на них наткнуться и это плачевно кончилось для них. Мьянма-Бирма фигурировала и в другой версии, согласно которой отважные исследователи сбились с пути и незаметно для себя оказались на территории сопредельного государства.

Впрочем, гадать можно было бесконечно. Да толку от этих гаданий. Пропавших нужно было искать. И чем быстрее, тем лучше.

В спасательный отряд кроме меня и Витька, вошли также Джон по прозвищу Резонанс (с помощью Растения он стремился достичь резонанса со всем Сущим), японский растаман Накамура известный под ником Аригато (знаменитый тем, что прекрасно понимая английский язык, на нем совершенно не говорил, отвечая на любой вопрос традиционным «Аригато»), поляк Тадеуш (еще ничем не успевший прославиться, но имевший внушительные размеры борца сумо – это на случай встречи с бирманскими вояками) и, конечно же, Линда («Сссссаааакээеее, а можно я с тобой на твоем мотобайке поеду?» И как ей отказать после этого «Сссссаааакээеее»?).

В пути!

Решили отправиться в путь в полдень. На сборы оставался час. Я заехал в свой ресорт, взял куртку (в горах вещь нужная), фонарик, плавки (не было еще такого водопада, где-бы я не покупался) и по пути к Линде, купил пару бутылок воды. К моменту моего приезда девушка уже собралась. Сама она облачилась все в тот же умопомрачительный костюмчик, цвета Шервудского леса, в котором она участвовала в Пайском марафоне. Выглядела она в нем, надо сказать, чрезвычайно соблазнительно. Я на мгновение даже забыл о том, куда мы собрались… Но тут я увидел, приготовленный очаровательным норвежским созданием в поездку рюкзачок и сразу спустился с небес на землю. Он раза в три превышал объем моего багажника, в котором, к тому же, уже было немного вещей.

Последующие десять минут прошли в тяжелых дипломатических переговорах. В ход пришлось пустить угрозы, шантаж, лесть, взывания к здравому смыслу, ненормативную русскую лексику, суггестию, лингвистическое перепрограммирование и невербальную магию.

С помощью этих жестких мер из рюкзачка были выгружены: два купальника из трех («Я что на фоне водопада всего в одном купальнике буду сфотографирована?»), две баночки крема из трех («А без этой баночки я не могу никак, это крем от морщин изготовленный с помощью нанотехнологий»… Какие нанотехнологии? Какие морщины в ее возрасте?), две коробочки с солнцезащитными очками (оставили одни очки – с оправой зеленого цвета, наиболее подходящие к костюму), две курительные трубки из трех (оставили самую маленькую), все три книжки (Думаете любовные романы? Как бы не так. «Утрированный гламур как проявление дзена», «Тайные смыслы марийского народного эпоса» и «История саке») и еще кучку всяко-разного (маникюрный набор, духи, дезодорант и т.п.)

Какое-то время после этой процедуры Линда на меня сердилась. Выражалось это в том, что она держалась не за меня, как обычно, а руками сзади за специальную ручку, демонстративно отодвинувшись. Но это продолжалось недолго. Парочка крутых поворотов и резких торможений и девушка прильнула ко мне всем телом, обхватив меня покрепче руками (только для того, чтобы удобнее держаться и ничего более, чтобы вы там не подумали).

Удивительно, но стартовали мы вовремя. Впереди ехали мы с Витьком. Он помнил карту, по которой отправились искать водопад Генчик и Юля, а я лучше всех в спасательном отряде знал окрестности Пая. Уже минут через десять дорога из асфальтовой превратилась в проселочно-раллийную и пришлось собраться. По такой дороге и одному ехать не просто, а тем более с пассажиром, точнее пассажиркой. Пусть даже и вес этой пассажирки совсем небольшой… К тому же Линда все время крутила головой и сообщала мне все, что успевала увидать (ну, чем на акын?): «Ой, какие бабочки красивые». «Фу, какой гламурный ресорт» (Кто бы говорил?). «Смотри, крестьяне чеснок собирают», «А это тот храм, где след Будды? Да? А что он здесь был? Нет? А откуда ты знаешь?» «А куда делась дорога? Мы что через эту речку переезжать будем?» «Ой, мне в глаз врезалась стрекоза!», «А можно я порулю?», «Ого заросли какие. Это настоящие джунгли, да?» «Смотри, смотри змея дорогу переползает»…

По истечению примерно часа нашего мотокросса произошло то, что должно было рано или поздно произойти. Мы остановились на развилке. Две, условно скажем, дороги были практически равнозначны, но вели в разные стороны. Следовало выбрать одну. Тщательное изучение не очень тщательно выполненной карты окрестностей Пая не помогло. И тогда наше растаманское сообщество решило прибегнуть к растаманскому же мозговому штурму.

Растаманский мозговой штурм

Чем он отличается от обычного? Правильно. Использованием катализатора. А что для растаманов катализатор? Конечно же, Растение. Не курил только я. Не то, чтобы я такой уж ярый противник растение-курения, но должен же был во всей этой компании оставаться хоть один трезвомыслящий человек.

Тем более, что нужно было все время следить за тем, чтобы мозговой штурм не переходил на другие темы. Выглядело же это так:

– Выбор из двух вариантов всегда штука малоприятная. (Витек)

– А из пяти, что легче? (Линда)

– Когда два варианта, больше шансов на правильное решение. (Тадеуш)

– К достижению Резонанса ведет только один путь (Джон Резонанс).

– Аригато (Накамура).

– И какую же дорогу мы выберем? (Я).

– А если это не просто разные дороги? Если они ведут в разные варианты нашей совместной судьбы? (Линда)

– Или это дороги в разные параллельные миры? (Витек).

– Главное, чтобы между ними был Резонанс (Джон).

– Резонанс между параллельными мирами может быть опасен (Тадеуш).

– Аригато (Накамура).

– Друзья, какие параллельные миры, вы о чем? (Я).

– Что значит какие? Уже давно доказано – они есть. И они связаны квантовыми тоннельными переходами. И из одного мира можно перейти в другой, причем не нарушая закон сохранения энергии. (Линда)

– Не фига нельзя. Знаешь сколько энергии для этого нужно? Столько во всей нашей Галактике не наберется. (Тадеуш)

– А Черные дыры для чего? Они скрывают в себе переходы в иные миры. Это нечто похожее на кротовые норы. (Витек).

– Чтобы эти переходы работали между ними должен быть Резонанс. (Джон).

– Аригато (Накамура).

– Так, стоп! По какой дороге мы едем? (Я).

– А давайте монетку подбросим. (Тадеуш).

– Будем полагаться на случайность? (Витек)

– Мы и так на нее полагаемся. К тому же случайность – это псевдоним господа Бога, когда он не хочет, чтобы о его авторстве было известно. (Линда)

– Не все случайности резонансны. (Джон)

– Аригато (Накамура).

Это могло продолжаться бесконечно… К счастью я вовремя услышал шум двигателя приближавшегося мотобайка и успел выбежать на «дорогу», чтобы перехватить двух каренов, ехавших мимо нас. Путем их расспросов (дело непростое, если учесть, что по-английски они не понимали ровным счетом ничего) удалось установить, что к единственному в этих краях водопаду, о котором они сами слышали, но никогда не видели, вела левая дорога. Это была хоть какая-то подсказка.

К тому же, как оказалось, пока я беседовал с каренами, участники мозгового штурма путем сложного ритуального гадания с использованием психотерапевтического метода расстановки и семантического анализа (только не спрашивайте меня как это выглядело), пришли к такому же выводу.

Пока мы собирались ехать дальше, мимо нас с дикими криками промчалась кавалькада мотоциклистов. Мотобайки у них были разные, от навороченного Кавасаки Ниндзя до гламурного Фино. Всадники этих железных коней отличались характерной ближневосточной внешностью.

– НХС (ни х… себе). А я то думал, что все это – гониво… – задумчиво произнес Витек.

– Что гониво? – спросил я.

– Да все эти легенды о ЛОМИ или о MIF, если по-английски.

– А ты по-понятнее можешь? Я об этом ничего не слышал.

– Не, ну ты даешь. Это же классика пайского фольклора. Сейчас расскажу. – Витек полез в карман безразмерных штанин за очередной папироской.

– Давай. Только покороче, нам же еще ехать нужно.

И вот, что он рассказал. Уже несколько лет в окрестностях Пая можно повстречать эту группу мотоциклистов внезапно появляющихся ниоткуда и исчезающих в никуда. Их называют Летучий отряд мотоциклистов израильтян (ЛОМИ) или по-английски Moto Israel Flying. Никто толком не знает, как они появились. Рассказы ходят разные. Согласно одного из них, однажды шаман из племени Лису сидел и медитировал в озере, образованном горячими источниками (Есть такое рядом с Паем. Нужно проехать километров двадцать в сторону Мэ Хонг Сона и дальше по жуткой дороге еще пару километров). Медитации способствовала маленькая бутылочка местного самогона. Шаману было хорошо. Сабай-сабай, как сказали бы об этом тайцы. Ему не мешали даже невесть как оказавшиеся здесь два представителя донецкой братвы. Число три – сакральное во многих культурах, поэтому шаман предложил донецким причаститься и те с радостью согласились. Все происходило тихо и мирно пока к озеру не подъехали израильтяне в количестве так человек около десяти. Уже через несколько минут все находившееся по соседству зверье бежало, не выдержав издаваемого ими шума. Нет, они не кричали. Они разговаривали. Но как-то очень уж громко. Что там говорить, даже бывалые донецкие пацаны были в шоке. А шаман так совсем расстроился. Будь его бутылочка полнее, возможно, ничего не произошло бы. Но выпито уже было много. В сердцах он произнес какое-то заклинание, предполагавшее изгнание шумных мотоциклистов, но в связи с не совсем хорошей концентрацией закралась в нем какая-то ошибочка. И сработало оно по-другому. И вот теперь носится эта мотоциклетная орда по горам Северного Таиланда в поисках наложившего на них заклятие шамана. Да только найти никак не может.

Рассказ Витька был выслушан поисковой группой с огромным интересом. Линда хотела было сразу же организовать его обсуждение, но я пресек эти попытки. Нужно было ехать дальше, до заката оставалось не так уж и много времени.

Падение Тадеуша

Пока народ подготавливал мотобайки к дороге и подготавливался сам, я еще раз внимательно изучил самую подробную карту пайских окрестностей, из тех, что у меня были. Толку от этого изучения, признаюсь, было мало. Я только примерно представлял где мы находимся. Все более-менее ясно было, когда мы еще ехали по асфальтовым дорогам. Стартовав от «Гуд лайфа», мы проехали мост через реку Пай, повернули налево и минут через пять свернули к храму, в котором находится след Будды. Затем было еще парочка поворотов направо и дальше по проселочной дороги до небольшой речки, которую пришлось преодолевать в брод. Дальше дорога, если то по чем мы ехали можно назвать дорогой, шла практически через джунгли до развилки имени Растаманского мозгового штурма. Понять где эта развилка находится на карте было сложно, потому как такие мелкие детали на ней не были обозначены. Обнадеживало меня одно. Где-то в нашем районе было несколько хоум-стейев разных горных народов. И у нас был шанс остановиться ночевать в одном из них. Вариантов было, собственно говоря, два. Или вернуться в Пай и продолжить поиски завтра, или найти ночлег и еду до заката Солнца. В Пай возвращаться не хотелось. И мы отправились вперед.

Дорога становилась все хуже. Особенно тяжело было тем, у кого были пассажиры (то есть мне) и тем, кто только недавно стал осваивать мотобайк (Тадеуш). Езда по буеракам и щебенке требует особого подхода. Я легко прохожу на скорости самые крутые повороты самой сложной горной дороги, но если эта дорога асфальтовая. Здесь же мне приходилось туго. Спутница моя, после нескольких просьб, уже не крутилась сзади юлой, но сдержать ее речевой поток было невозможно.

«Сссссаааакээеее, а здесь есть дикие животные? Как тигры? Ты шутишь? На кого нападают? Только на тех, кто в зеленом костюме? Остановись, я разденусь. Пошутил? Ничего себе шуточки (и пинок мне в спину, от которого мы чуть не улетаем в овраг). А каннибалы в джунглях живут? И что здесь тоже? А фарангов они едят? Только тех, кто в зеленом костюме? Опять шуточки? Ой, ой, смотри, Тадеуш падает…»

Точнее падал не Тадеуш, а его мотобайк. Сам он в результате резкого подскока на особо выдающейся кочке остался на ногах, а вот коня своего железного не удержал и тот медленно сполз на пару метров вниз с дороги. Уползти далеко он не мог – застрял между деревьев.

Мы спешились и поспешили на помощь поляку. Общими усилиями мотобайк вытянули на дорогу. Стресс по поводу дорожного инцидента был снят самым доступным способом. После перекура, Тадеуш подошел ко мне:

– Ты, знаешь, я как-то все больше по автомобилям… А к этому, — он кивнул в сторону своей Хонды Клик – никак не могу привыкнуть…

– Ну, на машине тут и не проехать.

– Не скажи. Есть парочка моделей джипов. Они бы здесь прошли. Я как-то продал такой одному польскому миллиардеру.

– Свой? – спросил я.

– Что свой? – не понял Тадеуш.

– Джип свой?

– Нет, ты что. Я работал в конторе, которая продавала в Польше эксклюзивные супердорогие машины.

– А чего работал? Уволился? Мало платили или еще чего?

– Нет, платили-то как раз ого-го сколько. Ушел я по другой причине.

Я видел, что поляку после этого небольшого происшествия нужно выговориться и всячески поддерживал этот разговор.

– А по какой? Расскажешь?

– Ты, понимаешь, я однажды проснулся с пониманием того, что дальше так жить просто не могу. Что я детям своим скажу, когда они спросят: «Папа, а что ты в жизни сделал?» И что я сделал? А только то, что для того, чтобы один толстосум становился еще более толстосумым я продавал автомобили другим толстосумам? Для этого я родился здесь на Земле? Да пусть подавятся они своими железяками… И дело даже не в детях. Может у меня их и не будет никогда, откуда я знаю. И дело даже не в том, что работая на дядю, я не приносил никакой пользы обществу и миру. Общество заслуживает то, что имеет, а мир и сам разберется, что для него польза, а что – нет. Но вот, что я для себя очень четко осознал. Мужчина только тогда мужчина, когда он делает что-то стоящее. Может для кого-то торговать элитными машинами и есть стоящее занятие, не знаю. Да, деньги хорошие шли, но жизнь свою я там гробил. А я не хочу ждать следующей жизни, я хочу в этой что-то понять и сделать. Что-то за что мне не будет стыдно. Что-то чем я смогу гордиться в первую очередь перед самим собой. Можно было, конечно, продолжать зарабатывать баблос, теша себя надеждой, что когда-нибудь я все это брошу и заживу полной жизнью. У меня таких друзей много. В варшавской тусовке это даже модно. Говорить о том, как все достало, что нужно все бросить на хрен и заняться чем-то настоящим. Но дальше разговоров дело никогда не идет. И я прекрасно понимал тогда – или я сделаю это в тот же день или никогда…

– Да, представляю, как это было воспринято твоим окружением…

– Ага. Пальцем у виска крутили.

– Ну, и как нашел ты то, стоящее, что хочешь сделать?

– В поиске – улыбаясь, ответил Тадеуш. Видно было, что его немного попустило. Растение тому было причиной или наш разговор, это уже было не важно.

– Думаешь, растаманство тебе в этом поиске поможет?

– Кто знает. Пока это для меня просто игра. Я так долго находился в жестко-структурированном социуме, что мне хочется немного побыть в полном раздолбайстве. Но я себя знаю. Это ненадолго. Уже скоро захочется чем-то заняться. И тогда уже определюсь. Мысли есть всякие.

На этой оптимистичной ноте мы и закончили нашу беседу. Наш маленький спасательный отряд продолжил свой путь из ниоткуда в никуда.

Деревня народа Акха

Мои предположения о том, что мы наткнемся на какой-нибудь трайбл хоум стэй оправдались. Дорога немного расширилась, и мы въехали в украшенные резьбой (сюжеты из обычной жизни человека) церемониальные ворота. Забавно, что одним из элементов декора этих ворот были две деревянные модели автомата Калашникова. Я уже бывал в подобных деревнях и знал, что такие ворота сооружаются народом Акха с целью показать окрестным духам, что сюда входить могут только люди. Прикосновение к воротам или любое непочтение по отношению к ним крайне нежелательны, о чем я не преминул сообщить своим друзьям, пока к нам навстречу торопилась женщина в традиционной одежде Акха. Выглядела она, надо сказать, импозантно. Черная куртка с украшенными манжетами и лацканами, столь же черная юбка с белыми бусами, на ногах черные леггинсы с цветными вставками примерно до середины лодыжек. Но главное – это, конечно, головной убор, обрамляющий лицо женщины – настоящее произведение искусства, украшенное серебряными бляшками, разноцветной тесьмой, бусами и помпонами. Женский головной убор у Акха выполняет не только эстетическую функцию, но и показывает уровень благосостояния данной женщины и ее статус. Судя по всему, у встречавшей нас женщины и с тем и с другим все было в порядке.

Она поприветствовала нас по-тайски и добавила по-английски: «Велкам!». После чего пригласила следовать за ней. В этом маленьком поселении Акха было несколько гостевых бамбуковых хижин без окон в традиционном стиле Акха. Особыми удобствами они не отличались, но была крыша над головой и еда.

А еще был мотобайк Генчика, припаркованный возле одной из гостевых хижин. Ни его, ни Юли здесь не было, а своего железного коня они оставили тут по той простой причине, что дальнейший путь к водопаду для транспорта, даже двухколесного, был невозможен.

Как рассказала нам, встретившая нас Су – похоже, единственная жительница деревни, способная самую малость изъясняться по-английски, до водопада нужно топать еще часа четыре. И как бы нам не хотелось быстрее найти наших друзей, в путь следовало отправляться утром.

Мы закинули наши скромные пожитки в свои «бунгало» и отправились ближе знакомиться с Акха. Знакомство сопровождалось совместным раскуриванием трубок мира. Бамбуковые трубки были такой величины (метровые!!!), что североамериканские индейцы увидев их, обзавидовались бы и дружно эмигрировали бы в Юго-Восточную Азию.

«Да, будь в Америке такие трубки мира, там никогда и никто ни с кем бы и не воевал. Курили бы и всё…» – примерно так я думал после пары затяжек (не являясь таким уж большим поклонником курения разного рода веществ, отказаться я не мог – меня бы просто не поняли).

Курили практически все, кроме совсем уж маленьких детей. Но это было не просто ловля кайфа, а ритуал встречи гостей и хоть какого-то приобщения их к традициям племени. Акха считают, что курение мака помогает духам защитить курящего от разного рода неприятностей. Механизм этой помощи не совсем понятен, но главное ведь результат и мои друзья растаманы решили заручиться поддержкой духов по полной.

Мне же хватило немного. Я решил размять косточки и чуток прогуляться. Метрах в ста от деревни я увидел пробивающийся сквозь листву деревьев электрический свет… Электричество в джунглях? Как? Кто?

– А что это там? – спросил я у проходившей мимо Су.

– Там живет Джек-Американец. – ответила она.

Ничего себе. Вот это денек. Джек-Американец был таким же персонажем пайского фольклора, как и отряд летучих израильтян. Говорят, что раза два-три в год он появляется в Пае на особо примечательных пати, и есть даже люди, которые лично с ним знакомы. Но никто, правда, этих людей назвать не может. Это легендарная личность, если верить тому что рассказывают. А рассказывают, что он входил в элитное подразделение зеленых беретов и во время войны во Вьетнаме отказался участвовать в расстреле мирных жителей одной из деревень. За что был взят под арест. Дожидаться трибунала не стал – сбежал. И дальше начались его странствия по Азии. От Вьетнама до Монголии и снова в Юго-Восточную Азию, где он, в конце концов, осел в горах Северного Таиланда и стал постигать самого себя и мир. И, как говорят, добился в этом плане огромных успехов.

Мог ли я упустить шанс познакомиться с таким человеком. Конечно же, нет. Я сходил за фонариком и отправился через джунгли к источнику света. Будучи в немного измененном состоянии сознания, шел напролом. Выползшие на охоту змеи с обиженным шипением расползались в стороны…

До источника света было метров сто. Но мне казалось, что я прошел несколько километров. Джунгли были полны жизни. Зеленый океан расцвечивали узкие цветные струйки – крайты охотились на сцинков и прочую мелкую живность*. Некоторые из них были смертельно опасными для человека, но меня это совершенно не тревожило. Я любовался ими, они завораживали, очаровывали. Я с удивлением обнаружил, что их сплетения на зеленом фоне (не знаю, как я видел эту зелень ночью, но видел) образуют узор, подобный мексиканским орнаментам.

*Примечание: крайты – змеи из семейства аспидовых (к этому семейству относятся и кобры). Сцинки – семейство ящериц.

Джек Американец

Добравшись до деревянного дома, возведенного на сваях, в традиционном тайском стиле, одно из окон которого и являлось тем источником света, к которому я стремился, я не стал сразу заходить в дом. Я вдруг почувствовал, что мне срочно нужно прилечь. Благо было куда. Рядом с домом находился деревянный помост, предназначенный или для занятий йогой, или для медитаций. Я опустился на него, посмотрел на небо и утонул в нем.

Звезды были живыми, они дышали, они двигались, создавали все новые и новые узоры. Млечный путь был, скорее, не звездной дорогой, а звездной рекой. Она текла через все пространство неба и падала на Землю.

– В Индии эту реку называют Сарасвати. – услышал я голос рядом с собой.

Я медленно повернул голову. Рядом со мной лежала фосфоресцирующий силуэт. «Так вот ты какой, Джек-Американец» – подумал я.

– Да, какой я американец? Там я родился, а две трети жизни провел здесь. И кто я? – самое забавное, что вслух это не было произнесено, но я это отчетливо слышал.

Я еще раз посмотрел на него. Светящийся в темноте силуэт и два глаза, в которых я видел свое перевернутое и такое же светящееся отображение.

– Кто ты? Ты – светящаяся сущность – не сказал, а подумал я, но мой ответ был услышан.

– Все мы – светящиеся сущности – возник в моей голове ответ Джека. – И я, и ты, и эта девушка в зеленом…

Надо сказать, что в тот момент, когда он говорил это, я видел в небе, как звезды слились в новый узор, образовав силуэт, в котором явно угадывался образ Линды. Причем все звезды были зеленого цвета. Меня почему то, совершенно не удивляло, что мы видим одно и то же. Но, учитывая такую нашу общность, я отогнал в сторону некоторые свои фантазии по поводу Линды. Джек это почувствовал. Он поднялся и сказал:

– Я буду в доме. Заходи.

Его светящийся силуэт на фоне неба с танцующими звездами выглядел невероятно впечатляющим. Он был не на Земле. Он шел по небу. Это было фантастическое зрелище. «Так выглядят боги» – подумал я. «Ну, насмешил, – услышал я ответ Джека. – Ты лучше не отвлекайся. Тебя девушка ждет».

И я вернулся к девушке. Моя сущность перетекла в звезды и рядом с силуэтом Линды образовался новый звездный силуэт. Наши губы соприкоснулись…

Не знаю сколько прошло времени. Может, пять минут, может – десять, может – час. А, может, и вечность… То, что происходило все это время – слишком личное, поэтому без подробностей.

Я очнулся от того, что мне стало холодно. Моя куртка осталась в деревне Акха и поздним вечером без нее было несколько некомфортно. Я встал и направился в дом Джека.

Берлога Джека-Американца больше походила на жилье обычного азиата, а не европейца. Минимум мебели и предметов обстановки, максимум свободного пространства. Джек сидел на циновке на полу перед небольшим столиком с самой разной чайной утварью. Горячий чай был для меня как нельзя кстати.

Наша беседа, сопровождаемая одним из местных сортов Улуна, текла медленно и плавно. Вначале, как обычно, у мужчин, речь зашла о женщинах.

– Хорошая она девчонка. Юная, а душа старая. – Так Джек охарактеризовал Линду.

– Серьезно? По поводу юности согласен. По второму пункту имею сомнения.

– Не сомневайся. Я вижу. Вижу и то насколько вы разные. Ну, и хорошо…

– Что же хорошего-то? Сложно… – я искренне недоумевал.

– Ничего. Один из Вызовов мира вам двоим. Чем сложнее, тем интереснее… Мир вас любит…

– Хорошая любовь… – хмыкнул я.

– Не иронизируй. С тех кого любят и спрашивают строже… Как внизу, так и вверху.

Продолжать разговор в том же духе я не был готов, в голове еще туманилось и мысли гонялись одна за другой, играя в салочки. Хотелось чего-то более конкретного. И я спросил:

– Джек, а чего ты осел именно здесь? Мест хороших в Азии полным-полно… А тут ни моря, ни цивилизации, глушь полнейшая…

– Ну, ни море, ни цивилизация, меня никогда особо не прельщали. А у того, что я остался здесь, была своя причина.

– Секрет?

– Нет. Расскажу.

Люди племени Ариакха

И вот, что я узнал. Джек действительно объездил практически всю Азию. Жил понемногу то в одном месте, то в другом. Здесь же поселился поначалу из-за сугубо исследовательского интереса, наткнувшись случайно на проживающее в этих местах племя, отдаленно родственное народу Акха. Племя это было уникальным и совершенно не изученным. Вот Джек и втянулся в изучение, да, так, что остался здесь насовсем.
Согласно легенде это племя образовалось несколько сот лет назад, когда во время очередного бирманского завоевания часть жителей одного из поселений Акха решила скрыться в джунглях. Там они и остались. По всей видимости какое-то время (достаточно долгое) они провели в полной изоляции, потому как к настоящему времени общего с народом Акха у них остались только антропологические признаки. Изменилось всё – язык, мировосприятие, традиции, способ жизни. Некоторые из этих изменений, по словам Джека, были настолько необъяснимы и удивительны, что своим существованием опровергают сразу несколько общепринятых в современном научном мире теорий.

Так у людей Ариакха или как они себя еще называют людей Леса нет ни ремесел, ни произведений искусства, ни культа предков, ни сказок и мифов. Те сотни лет, которые они были вынуждены выживать в джунглях отсекли, по всей видимости, все, что не способствовало этому выживанию. В том числе, и сложные языковые конструкции. Кроме них на Земле есть только одно подобное племя в Южной Америке, речь которого также обходится без придаточных предложений. Любой лингвист скажет вам, что это просто невозможно, тем не менее, живые опровержения общепринятой теории «универсальной грамматики» проживают в джунглях Амазонки и Северного Таиланда.

Джек называет речь ариакхов четочной, потому как они нанизывают простые предложения на нить повествования одно за другим как бусинки на четки. Рассказ человека Леса о его охоте на дикого кабана выглядит примерно так: «Я рассказываю. Я не убил еще никого. Я иду по тропе. Я вижу следы кабана. Я иду по ним. Я вижу его стоянку. Он рядом. Он боится меня. Он прячется. Я ищу его в зарослях. Я вижу его. Я убиваю его. Он уже убит. Я иду назад».

Люди леса живут «здесь-и-сейчас», в их языке даже нет слов для понятий «сегодня» и «вчера». Они совсем не глупы и совсем не примитивны, как это может показаться, но слова им нужны только для того, что относится к непосредственной реальности. При этом они обладают множеством качеств, которых лишен современный человек. Они настоящие дети Леса, они общаются с ним на языке, для которого слова не так уж и нужны.

Интересно и то, что у них распространен индивидуальный тотемизм. Обычно в подобных культурах все племя находит духовное покровительство у какого-то из представителей животного мира (отсюда и Племя Орла или племя Диких Собак и т.п.). Здесь же в ходе инициации каждый член племени обретает своего собственного покровителя.

– Джек, а у тебя есть такой покровитель? – спросил я хозяина дома.

– Да, я проходил обряд инициации. Смотри. – Он приподнял гриву своих темных как смоль волос (это при том, что по всем самым скромным прикидкам ему должно было быть где-то лет семьдесят) и продемонстрировал на затылке татуированное изображение тигриного лица. Татуировка, казалось, была даже не на коже, а висела в сантиметре от нее в воздухе. К тому же, как это не удивительно, но она была живая. Тигрица (почему тигрица – не знаю, я просто знал это) со смаком зевнула, затем классически по-кошачьи прищурила глаза и вдобавок подмигнула мне. После чего Джек вернул волосы на место и заметив мое, мягко говоря, замешательство, сказал: – Обычным зрением это не увидеть. Ты еще не совсем отошел от церемонии акховского ритуала гостеприимства и поэтому кое-что тебе приоткрылось.

Я хотел было задать Джеку очередной напрашивающийся вопрос, но он меня опередил.

– Нет, это вовсе не означает, что подобные ритуалы будут открывать тебе видение. Здесь произошло стечение обстоятельств, которое вряд ли будет возможным в дальнейшем. Так, что стать растениекуром тебе не грозит.

– А увидеть людей Леса можно?

– В другой раз. День назад они были еще здесь, в полнолуние проводили ритуал инициации у водопада. Но сегодня отправились на свою зимнюю стоянку. Она в такой глуши, что даже я там был всего пару раз.

– Жаль. – и тут я сообразил. – Инициация у водопада? А мы ищем наших друзей, которые его искали. Их там в жертву не принесли?

Джек рассмеялся.

– Ариакхи не практикуют человеческие жертвоприношения. А по поводу твоих друзей я тебе расскажу кое-что интересное.

И он рассказал. Да, такое, что я опешил. Вот, что значит попасть в нужное время в нужное место. Юля и Генчик не только стали свидетелями обряда инициации у водопада, но и сами его прошли. И теперь они способны на, пусть и достаточно примитивный, но все же контакт и общение со своими тотемными животными. У Юли – это очень редкая порода кошачьих – виверовая кошка, пожалуй, единственный хищник из кошачьих, который любит воду (может на Выборе отразилось и Юлина любовь к этой стихии, по ее словам, без моря или, на худой конец, большой реки, она просто жить не может). Почему личным тотемным животным Генчика стал встречающийся в этих местах гималайский медведь, даже трудно предположить (может рядом проходил в это время?). С каким угодно животным можно ассоциировать моего друга растамана, но никак не с медведем.

Собственно говоря, из-за этого обряда наши друзья и задержались у водопада. Во время ритуала им пришлось пить специальный травяной состав, способствовавший вхождению в ИСС (измененное состояние сознания) для надлежащего контакта со своими личными тотемными животными. А действие любых подобных средств основано на том, что они черпают энергию из наших же личных запасов. И эти запасы потом нужно восстанавливать. По словам Джека к завтрашнему утру они уже полностью придут в себя, чему, кстати, способствуют и постоянные купания в водопаде.

– Водопад этот находится в месте, которые люди охочие до эзотерики называют Местами силы. Чего-чего, а силы в нем хватает. Может все дело просто в его труднодоступности… Редко кто до него добирается. А там где нет толп сохраняются природные энергии. Раньше и другие водопады были столь же сильными, но с тех пор как было нарушено Равновесие и население Земли стало катастрофически расти за счет прихода первоходок, такие вот места найти уже непросто.

– Погоди, а кто такие первоходки?

– Те, кто рождается впервые в человеческом облике.

Так мы все проходим этот этап.

– Ну, да, Но раньше население Земли было стабильно до полутора миллиарда и были первобытные культуры, в которые такая душа попадала и во время инициаций переходила на человеческий уровень. А теперь первобытных культур не хватает и первоходки сразу же попадают в относительно высокоразвитые культуры, не будучи готовы к этому. Им бы пару-тройку жизней провести в племенах каких нибудь. И приносят они в наше общество свои звериные законы. С чем ты думаешь связан такой всплеск человеческой жестокости в двадцатом веке? У первоходок две основные черты – жестокость и страсть к наживе. Так их и можно отличить. Тебе повезло, в зрачках той девушки в зеленом долларовый значок не отражается… Я же говорил – старая душа в юном прекрасном теле.

– Это шутка? По поводу долларового зрачка?

– Шутка? Ну, пусть, будет шутка… – согласился Джек.

Было уже достаточно поздно. Утром нужно было идти на водопад и небольшой отдых мне бы не помешал. Но перед тем, как отправиться спать, я задал Джеку вопрос, который просто не мог не задать, очень уж было интересно.

– Джек, послушай, вот ты реализовавшийся человек. Таких как ты я встречал может десяток за свои сорок лет. И все они были Учителями, основателями новых традиций. Но ты, насколько я знаю, живешь уединенно, занимаешься тем, что тебе интересно и даже не делаешь попыток передать кому-либо свои знания, кого-то чему-то научить.

– Понимаешь в чем дело. Я считаю, что все эти традиции, Школы, Ашрамы – это такое себе духовное лицемерие. Постичь истину невозможно. Но если взлететь, то к ней можно прикоснуться крылом. А взлететь можно только если ты прокладываешь свой след, а не идешь по чужому. Поклонение кому-либо, будь то Бог, Учитель или кто еще – это цепи, которые не дают взлететь. Я ни от кого ничего не скрываю. Любой может общаться со мной, если, конечно, мне это тоже интересно. Вот, тебя я вижу в первый раз и мы же замечательно общаемся, потому как я интересен тебе, а ты – мне.

– Ну, с тобой понятно. А я то тебе чем интересен?

– Ну, забавно видеть Успокоившегося Че Гевару с глазами Будды…

– Ого. Как это?

– Ну, как. Раньше ты был Неистовым. Пытался менять себя, людей, мир. Теперь вроде как стал мудрее – подуспокоился. Ну, а глаза Будды… Ты обращал внимание какой у него разрез глаз и какой длины ресницы, если нет посмотри как-нибудь на себя в зеркало повнимательнее…

Да… С Че Геварой, признаюсь, он угадал… До сих пор, кстати, куча футболок у меня с портретами команданте. А по поводу глаз Будды – смешно. Но при случае нужно присмотреться…

Секретный водопад

На следующее утро под предводительством Джьека-Амьерикано (так его называли местные жители), мы двинулись по направлению к водопаду. Перед выходом я познакомил своих друзей с Джеком и с каждым он немного переговорил наедине. И, видимо, впечатлил, поскольку все были каким-то непривычно задумчивыми и молчаливыми. Все, да, не все.

– Ой, Сссссаааакээеее (ох, ну, как же приятно это звучит), ты знаешь мне такой сон чудесный снился – спросила меня Линда.

– Это, наверное, после местного ритуала гостеприимства. – я уже догадывался, что ей снилось.

– После этих ритуалов я вообще снов не вижу. Здесь нечто другое. А тебе не интересно, что за сон я видела?

– Звездную реку и наше с тобой в ней совместное купание?

Линда на секунду остановилась и посмотрела на меня так внимательно, что я понял эта девушка действительно фильмам «Секс в большом городе» предпочитает книги наподобие «Семантический анализ глубинных процессов межэтнических браков». Как-то раньше я, похоже, за внешним не видел глубины.

О, боже, она даже покраснела немного.

– Откуда ты знаешь. Хотя, да, о чем это я. А что теперь это называется совместным купанием в реке?

Настала моя очередь краснеть.

– Ну, как бы это не называлось, но мне понравилось. Да и тебе, похоже, тоже…

Линда бросила на меня убийственный многозначимый взгляд и ускорила шаг, чтобы догнать Джека. Через несколько секунд, слушая отголоски ее щебетания, я поймал себя на том, что думаю о ней с какой-то непривычной для меня нежностью…

Дорога к водопаду была непростая. Где-то на середине пути мы остановились на привал и легкий перекус-перекур. Последний сопровождался разговорами на разные важные для растаманов темы.

– Я не люблю холод, но если бы я не жил долго в России с ее холодными зимами, разве смог бы я так ценить тепло? (Витек).

– А почему нет? Что для того, чтобы понимать свет, обязательно нужно погрузиться во тьму? (Линда).

– Да, нужно. Иначе ты не будешь понимать, где тьма, где свет? (Тадеуш).

– Между тьмой и светом должен быть Резонанс (Джон Резонанс).

– Аригато (Накамура).

– Ни фига я не согласна. Вы все хотите определить точно. А точные определения – это кандалы. (Линда)

– Не, я не понял. Что неточные определения лучше? (Витек).

– Все определения построены на сравнениях. А это путь в никуда. (Тадеуш).

– Путь в никуда – это путь без резонанса с направлением движения. (Джон Резонанс)

– Аригато (Накамура).

Мы с Джеком сидели молча в тенечке и наслаждались происходящим. Послушать растаманов собралось даже несколько ящериц и змей. Ящерицы сидели на камнях и их раздвоенные язычки трепетались на ветру в такт неспешной речи участников дискуссии. Змей я бы и не увидел, если бы мне не показал их Джек. Искусством маскировки местные ползающие гады владели в совершенстве. Да, и сколько я раньше не ходил по джунглям я никогда не встречал змей (что вовсе не означало, что их там не было). Все змеи виденные мною в Таиланде попадались мне на дорогах, некоторые даже в черте населенных пунктов. В джунглях же современный городской человек издает столько шума, что все живое задолго до его появления успевает хорошо спрятаться или убежать-уползти.

Долго расслабляться мы себе позволить не могли. Хотелось засветло вернуться в деревню Акха. Поэтому перекусив-перекурив мы продолжили наш путь из ниоткуда в никуда, то есть, пардон, к водопаду.

Встреча с ним произошла внезапно. Узкая тропинка между зарослей неожиданно оборвалась и мы оказались на небольшой полянке бывшей в то же время и берегом озера, в которое низвергался водопад. Хотя низвергался, наверное, слишком сильно сказано, это больше подходит для какого-нибудь Ниагарского водопада.  Этот водопад не был ни самым большим, ни самым мощным из виденных мною ранее, но он был одним из самых живописных. Озеро лазурного цвета завораживало. Мы даже не сразу обратили внимание, что в этом озере радостно плещутся наши долгоискаемые друзья.

Но потом начались крики радости, поцелуи и обнимания, праздничные покуры и купания. А еще я на своей шкуре испытал как нелегко быть фотографу, когда во время фотосессии командует не он, а модель.

– Сссссаааакээеее… (блин, вот за это Сссссаааакээеее я на все и готов), а давай я стану на этот камушек, а ты снимешь меня снизу…

– Стой, этот камень шатается…

– И ничего он не шатается… Ой-ой, мамочка…Нет-нет я не ударилась, я в порядке… А давай я залезу на эту лиану, раскачаюсь и прыгну в озеро. Как это не допрыгну, допрыгну… А может быть и нет… А теперь я стану под струи водопада, только снимай так, чтобы лицо было видно. А цветочек на купальнике виден? И ничего я над тобой не издеваюсь. И ни кем я не прикидываюсь… А теперь я вынырну и сделаю удивленные глаза, а ты меня в это время снимешь.

В конце концов, мне это надоело. Я оставил фотоаппарат на берегу, взял внезапно притихшую Линду на руки и зашел с ней в воду. Это было самое нежное купание в моей жизни. Нет, нет, именно купание, вокруг было слишком много зрителей. Но такого прилива нежности и такой же отдачи я ранее никогда не испытывал…

Мы вернулись в Пай к средине следующего дня. Когда мы прощались с Джеком-Американцем он сказал мне:

– До скорой встречи!

– Скорой?

– Ага. И, вот еще что, ты хоть и Успокоившийся, но тебе еще нужно научиться быть в середине…

– Спасибо, Джек, а поконкретней нельзя?

– Нельзя – Джек сделал строгое лицо.

– Счастливо, Джек. Спасибо тебе. Чок дии.

Первый рассказ цикла: Как растаманы марафон бежали.

Третий рассказ цикла: Как растаманы от холодов спасались.

Если Вам понравился данный материал, Вы можете поддержать Сайт Востоколюба финансово. Спасибо!

Сергей Мазуркевич

19.01.2011