На Сайте Востоколюба представлены мои авторские материалы. За редчайшим исключением (4-5 публикаций на имеющиеся на данный момент 880 статей). И я хочу сделать еще одно исключение для замечательной работы Юрия Николаевича Рериха “Обряд разбивания камня”. Без нее мое собрание материалов о бученах – магах-колдунах Долины Пин – будет неполным.

Обряд разбивания камня

                                                                                                Юрий Рерих

Среди множества народных обрядов религиозного характера в Тибете существует один, который пользуется особым почитанием, а исполнители его считаются обладателями сверхъестественных сил, что и позволяет им проводить церемонию. Таков обряд разбивания камня, известный под тибетским названием pho-bar rdo-gcog (произносится по-вар до-чок). Сейчас он исполняется лишь изредка, и древнее искусство rdo-gcog, или разбивания камня, быстро исчезает. Цель обряда — изгнание злого духа, который обитает в камне. Рассказывают, что впервые церемония была исполнена великим махасиддхой Танг-тонг гьел-по, тибетским магом XIV-XV столетий (родился в 1385 г.) и знаменитым строителем моста Чу-бо-ри на Яру цанг-по, примерно в 32 милях к юго-западу от Лхасы. Во время пребывания в Лахуле (Северо-Западные Гималаи) мне посчастливилось дважды быть свидетелем этой церемонии, исполненной группой странствующих лам-актеров из Спити. После церемонии главный лама-актер, или ло-чен (lо-tsa-ba chen-po), который обычно является наставником и руководителем остальных лам, был весьма любезен исполнить песни, сопровождающие представление. Тибетский текст повествования, как оно было рассказано ламой мани-па (актером), просмотрен ламой Лобзанг Мингюр Дордже и здесь дается в переводе.

«В то время, когда П’а-груб-ч’ен Танг-тонг гьел-по (Pha-grub-chen — это почетный титул, данный великому провидцу; слово «pha» используется здесь в значении наших «отец, старец, преподобный») возводил монастырь Чунг Ри-бо-че, проявились силы зла. Все, что было построено людьми в течение дня, разрушалось демонами в течение ночи. После совершения обряда разбивания камня в первый раз строители смогли возобновить работу. При строительстве железного моста Чу-бо-ри демон Банг-гьел возмущал воды и, таким образом, препятствовал строительству моста. После того как мистерия была исполнена во второй раз, мост был построен.

В Лхасе демон Хала та-гье и «планетный демон» (gza-bdud часто означает Раху) произвели великое множество болезней, особенно болезней кишок и внутренностей. Врачи выдавали свои снадобья, маги творили свои заклинания, однако все было бесполезно. Одни умирали во время сбора хвороста в горах, другие — во время приема пищи. Некоторые умерли, одеваясь, другие—во время наслаждения. Драгоценный Повелитель Лхасы (rJe-rin-po-che — Цзонг-кха-па, 1357-1419) сказал, размышляя над этим бедствием: «Народ Лхасы вымирает! Если великий махасиддха Танг-тонг гьел-по из монастыря Чунг Ри-бо-че не имеет средств обуздать болезнь, никто больше не сможет ничего сделать». Драгоценный повелитель направил вестников в монастырь Чунг Ри-бо-че с посланием: «Мой народ вымирает! Ты —единственный, кто может обуздать болезнь, другие — бессильны. Приходи немедленно!»

Великий махасиддха Танг-тонг гьел-по после размышления над посланием сказал: «Так как это приказ Драгоценного Владыки, я должен идти!»

Направив свой указательный палец в небо, он обнаружил высоко парящего громадного белохвостого орла. Великий махасиддха Танг-тонг гьел-по принял форму «железного Атсары» (никто не смог объяснить мне значение слова lcags «железо» в этой фразе. Оно может означать «цвета железа» или же, с другой стороны, «хорошо защищенный», то есть то, что Танг-тонг гьел-по собирается бороться с духом эпидемии, приняв защитную магическую форму), сел на белохвостого орла и отправился в Лхасу.

Драгоценный Повелитель приказал семи своим привратникам: «Я ожидаю назавтра важного гостя. Допустите его в верхние покои беспрепятственно».

Когда великий махасиддха Танг-тонг гьел-по прибыл, привратники не узнали его и задержали на время. Драгоценный Повелитель почувствовал это в своем сознании и спросил привратников: «Мой гость все еще не прибыл?» Стражи ответили: «Здесь нет никого, кроме одного Атсары, который прибыл верхом на огромном белохвостом орле. Это и есть он?» Воскликнув: «Почему вы не впустили его сразу?»,—Драгоценный Повелитель обнажил меч, готовый сразиться с привратниками. Тогда стража открыла ворота и провела гостя к Драгоценному Владыке, который сказал: «Народ Лхасы на грани исчезновения! Если ты не поможешь, никто больше не сможет ничего сделать».

Затем махасиддха Танг-тонг гьел-по спросил Драгоценного Повелителя: «Где обитает дух теперешней эпидемии?» На что Драгоценный Повелитель ответил: «Сейчас он находится под порогом моей двери и имеет форму желудка». Тогда, заставив дух войти внутрь бурого камня, имевшего форму желудка, махасиддха Танг-тонг гьел-по пригласил камень на торговую площадь Лхасы. Пять пальцев махасиддхи явили пять огней. Один принял форму Авалокитешвары и действовал как проповедник Учения; другой принял облик Ваджрапани и работал как его помощник; третий принял образ богини, обладающей мелодичным голосом.

После того как камень был установлен во дворе, все почтенные жители Лхасы собрались посмотреть церемонию, поговаривая: «Сегодня сумасшедший махасиддха будет показывать дурацкие фокусы!» И тогда в присутствии собравшихся старейшин Лхасы, которые пришли, опираясь на посох, Танг-тонг гьел-по разбил этот камень, имевший форму желудка, с помощью другого камня, подобного магическому кинжалу.

В настоящей дурной кальпе для покорения ведьм, демонов и злых духов следует использовать больший камень, с тем чтобы разбить меньший. Если камень разбивают с первого удара, это знаменует дхармакайю. Если камень разбивают со второго удара, это знаменует самбхогакайю. Если камень разбивают с третьего удара, это знаменует нирманакайю. Если камень разбивают с четвертого удара, это знаменует Повелителей Четырех Сторон Света. Если камень разбивают с пятого удара, это знаменует пять дхьяни-будд. Если камень разбивают с шестого удара, это знаменует проявление Будды в шести сферах существования. Если камень разбивают с седьмого удара, это знаменует семь групп Будд. Если камень разбивают с восьмого удара, это знаменует восемь Сугат. Если камень разбивают с девятого удара, это знаменует девять стадий Колесницы Учения. Если камень разбивают с десятого удара, это знаменует десять форм Учителя. Если камень разбивают с одиннадцатого удара, это знаменует одиннадцатиглавого Авалокитешвару. Если камень разбивают с двенадцатого удара, это знаменует двенадцать проявлений богинь земли. Если камень разбивают с тринадцатого удара, это знаменует сферу Ваджрадхары. Если кто не может разбить камень, тому не следует продолжать церемонию, это дурное предзнаменование. Если камень находится под порогом монастыря, великому ламе следует покорить его; если же он найден под порогом замка, его следует покорить великому властителю. Если никто не может разбить камень в местности, где нет монастырей и замков, следует установить его на перекрестке трех главных дорог, и здесь он должен быть разбит либо сотней ударов кузнецов, наносимых молотами, либо пронзительным кличем сотни мальчиков, либо его сокрушат восемь сильных молодых мужчин».

Такова история происхождения этой мистерии. Хотелось бы особо выделить в вышеизложенном повествовании то, что каждый удар, с которого разбивается камень, связывается с проявлением божественных сил.

В начале церемонии ламы-актеры, или ламы мани-па, устраивают походный алтарь, или чо-чам, с изображением Танг-тонг гьел-по, установленным на нем. Танг-тонг гьел-по обычно изображается как обнаженный старик, сидящий со скрещенными ногами, его седые волосы собраны в узел на темени. В руках, покоящихся на коленях, мудрец держит вазу с амритой, или це-бум. Позади изображения Танг-тонг гьел-по размещаются два живописных образа, или тан-ку: один представляет четырехрукое воплощение бодхисаттвы Авалокитешвары, а другой — житие, или нам-тар, Дри-ме кун-дена. Главный лама-актер, или ло-чен, одет в обычное монашеское одеяние. На голове у него пятицветная шапка актера (phod-ka), украшенная разноцветными лентами. Во время вступительной молитвы перед церемонией ло-чен, или главный лама-актер, в левой руке держит четки (‘phreng-ba), а в правой—молитвенное колесо (mani ‘khor-lo).

Он открывает церемонию звуком раковины и произнесением следующей молитвы:

Вознесем приветствие Учителям!

Склоняемся к ногам Преподобного Владыки Живых Существ!

Пребываем в божественной сущности Бессмертного Учителя!

Пребываем в божественной сущности Авалокитешвары!

Пребываем в божественной сущности Всемилосердного!
Пребываем в божественной сущности Танг-тонг гьел-по!

Пребываем в божественной сущности великого Пандита!

Вы, собравшиеся, повторяйте шестисложную молитву мани!

Ом мани падме хум!

Большой камень, который добывается поблизости ло-ченом и его помощниками, устанавливается напротив переносного алтаря. Часто эти камни весьма тяжелы и могут быть едва подняты одним человеком. После того как камень установлен напротив алтаря, один из лам-актеров чертит на его поверхности человеческую фигуру, символизирующую nad-bdag, или дух эпидемии, который должен быть уничтожен во время обряда. Вступительная молитва и сожжение благовоний над камнем сменяются танцем. Главный лама ведет его, ритмично ударяя кимвалами. Двое помощников следуют ему в неистовом танце. С каждым пронзительным звуком тарелок танец удваивает свой темп, и к его завершению исполнители вихрем проносятся мимо зрителей, так что кружащиеся полы их одеяний выписывают в воздухе большие круги.

Когда танец заканчивается, исполнители отдыхают, в то время как ло-чен вращает свое молитвенное колесо в молчаливой молитве. Тишина прерывается пронзительными звуками, похожими на те, которыми пользуются тибетские погонщики яков. Это появляется один из актеров, одетый, как пастух, в серое домотканое платье и черную овчинную шапку. Его лицо вымазано цзампой (поджаренной ячменной мукой). Он держит пращу (‘ur-rdo) и мешок с мукой, обходит зрителей, подшучивая над толпой и размахивая своей пращой. В этой части танца ло-чен, или главный лама-актер, представляет дхармараджу Нор-бзанга, разрушителя злых существ (дхармараджа Нор-бзанг и Танг-тонг гьел-по, оба считаются разрушителями темных сил; здесь, по-видимому, нет внутренней связи между Chos-rgyal Nor-bzang-gi rnam-thar и церемонией «разбивания камня»).

Ло-чен, изображая владыку Нор-бзанга, вопрошает пастуха и, несмотря на уклончивые ответы последнего, узнает в нем Дикого Властителя Севера (byang mi-rgod rgyal-po), своего смертельного врага. «Кто ты и зачем пришел сюда?» — такой вопрос предлагает владыка Нор-бзанг пастуху, который сидит перед алтарем и играет шариком цзампы. Затем владыка Нор-бзанг опознает переодетого Властителя Севера. Завязывается битва, в ходе которой Дикий Властитель Севера несколько раз оказывается на земле. Смертельно раненный владыкой Нор-бзангом, он поет следующую песню:

Есть три проявления самого совершенного Учения:

Первое — всезнающий Владыка {Далай-лама},

Второе — всезнающий Пандит {Таши-лама},

Третье — Учитель, облаченный в желтую шапку {Цзонхава}.

Я повторяю, есть три проявления величественного Учения!

II.

Есть три вида радостных песнопений:

Первый — хороший урожай в поле.

Второй — доверху наполненная царская житница.

Третий — сын и изобилие у лона богатой невесты.

Я повторяю, есть три вида счастливых песнопений!

III.

Есть три вида приятных песнопений:

Из Татсенлю приходит китайский чай.

Из Кама приходит масло яка,

Двум монастырям Таг-лунга мы преподносим чай!

Этот человек, пьющий китайский чай,

Не он ли Кел-занг Гьецо из Гье? {Далай-лама VII (1719-1757)}

IV.

В этом мешке моя повседневная пища,

Пока иду на рассвете, я несу его на спине.

Когда сплю ночью, он служит мне подушкой.

Песня завершает вторую часть церемонии. Пока один из лам-актеров совершает молитву-мани над камнем, ло-чен готовится к танцу с мечами. Верхняя часть его тела обнажается, и легкий платок закрепляется двумя длинными булавками на голых плечах. Еще одна внушительная булавка продевается сквозь левую щеку. Эти ужасные приготовления занимают значительное время и вызывают сильное возбуждение среди толпы. Затем ло-чен берет два меча и начинает медленный танец, с каждым шагом размахивая клинками перед собой. Несколько раз в течение танца он на водит мечи в направлении живота и вскакивает на них, опираясь телом на острия. Затем, направляя мечи к подмышкам, он делает несколько подобных скачков, упираясь телом в острия. В этот напряженный момент зрители подтягиваются ближе к танцующему: один неверный шаг с его стороны, и острия двух мечей пронзят тело, причинив смертельную рану. Танец с мечами сопровождается следующей песней, которая дается здесь в переводе:

На престоле солнца и луны, который есть венец нашей главы,

О, Милосердный и Добродетельный Учитель, Ты знаешь все!

Несравненной раковиной, которая есть наш череп,

Мы молимся божественному собранию пятидесяти краг-тунгов!

Мелодичной речью, производимой нашей гортанью,

Мы молимся самой совершенной шестисложной молитве!

Колесом Закона, которое есть наша грудь,

Мы молимся Божеству-покровителю, Великому Милосердному!

Колесом блаженства, которое есть наш пуп,

Мы молимся пяти видам дакини!

Посредством Самбхогакайи, которая является

Скрытой сущностью нашего тела,

Мы молимся божественному собранию До-рдже шон-ну!

Всем нашим телом, величиной в сажень,

Мы молимся божественному собранию Мирных и Грозных Владык!

Посредством двадцати восьми сочленений,

Которые образуют наш позвоночник,

Мы молимся божественному собранию двадцати восьми Повелителей!

Есть наставления и наставления.

Милосердный Учитель дал нам заповедь:

«Сын, практикуй стрельбу из лука и упражнения с копьем!»

Есть наставления и наставления!

Отец и мать дали нам напутствие:

«Сын, не занимайся стрельбой из лука и упражнениями с копьем!»

Мы ослушались указания родителей,

Мы выполнили приказ Милосердного Учителя!

Я буду практиковать стрельбу из лука и упражнения с копьем!

Вы, собравшиеся, повторяйте шестисложную молитву-мани!

Ом мани падме хум!

Следует отметить в связи с приведенной выше песней, что каждый орган человеческого тела упоминается, как соответствующий определенному божественному проявлению.

По окончании танца с мечами главный лама-актер облачается в свое монашеское одеяние и начинает приготовления к заключительной и кульминационной части церемонии — разбиванию камня и изгнанию злого духа. Мантия, принадлежащая тому из лам-актеров, на чьем теле должен быть разбит камень, набрасывается на него, и главный лама проводит над ней своим мечом, звоня колокольчиком и произнося молитву-мани. Лама-актер ложится затем перед камнем, накрывает голову мантией и в течение некоторого времени остается в этом положении, вдыхая сжигаемые благовония, которые он держит в сомкнутых руках перед собой.

Остальные ламы продолжают произносить над ним молитвы. Голубой дым курений овевает тело лежащего. Его товарищи с серьезным и сосредоточенным выражением лица продолжают шептать молитву. Ритм ее становится все быстрее и быстрее и вдруг неожиданно обрывается. После этого актер считается готовым для финальной части. Он лежит на спине, кусок тонкой ткани покрывает его живот, в то время как двое других лам поднимают тяжелый камень и медленно размещают его на теле лежащего. Затем главный лама берет другой камень и бросает его дважды на первый. После второго удара слышится треск, и огромный валун раскалывается на куски. Лежащий встает, немного бледный, однако ничуть не пострадавший за время своего испытания. Подобный иммунитет от смертельной травмы достигается долгими годами особой тренировки. Лама, прошедший через обряд «разбивания камня» в моем присутствии, имел необычайно развитую грудь и мощное телосложение.

За раскалыванием камня следует танец, сопровождаемый музыкой на струнном инструменте пи-ванг, исполняемой ло-ченом. Танец сопровождается следующей песней, которая является одним из вариантов известной тибетской танцевальной песни:

В высоком голубом небе

Мы счастливы с солнцем и луной!

В благословенной заснеженной обители

Мы радуемся со снежным львом!

На священном заоблачном утесе

Мы радуемся с орлом!

В величественном замке

Мы радуемся с Главой!

В благословенном жилище отшельника

Мы радуемся с Возвышающим!

В благословенном родном доме

Мы радуемся с Отцом и Матерью!

II.

Ты, высокое голубое небо,

Вы, солнце и луна!

Небеса, и солнце, и луна

И не думали сойтись вместе!

Сегодня мы собрались здесь,

Наши свойства стали совершенными!

Ты, высокая заснеженная обитель,

Ты, белоснежный лев!

Снег и белоснежный лев

И не думали сойтись вместе!

Сегодня мы собрались здесь,

Наши свойства стали совершенными!

Ты, благословенный заоблачный утес,

Вы, могучие орлы!

Утес и орел, оба,

И не думали сойтись вместе!

Сегодня мы собрались здесь,

Наши свойства стали совершенными!

III.

Сначала цветок родился в снежной стране,

Сначала цветок сер-чен рожден был в снежной стране.

Вначале цветок родился в державе богов,

Вначале цветок сер-чен рожден был в державе богов.

Затем цветок родился в снежной стране,

Затем цветок сер-чен рожден был в снежной стране.

Затем цветок родился в царстве демонов,

Затем цветок сер-чен рожден был в царстве демонов.

Наконец, цветок родился в снежной стране,

Наконец, цветок сер-чен рожден был в снежной стране.

Наконец, цветок родился в мире нагов,

Наконец, цветок сер-чен рожден был в мире нагов.

Сейчас цветок рождается в мире людей,

Сейчас цветок сер-чен рождается в мире людей.

Примите цветок! Примите цветок!

Я подношу цветок богам неба!

Примите цветок! Примите цветок!

Я подношу цветок жителям среднего мира!

Примите цветок! Примите цветок!

Я подношу цветок нагам нижнего царства!

Примите цветок! Примите цветок!

Я подношу цветок Владыке мира людей!

Каждый из певцов ведет свою мелодию, вкладывая в нее всю свою страсть и импровизацию. Если вы попросите их повторить ту же песню многократно, то всякий раз получите различное исполнение.

Отдельные части церемонии, видимо, не имеют между собой внутренней связи и служат единственно для того, чтобы отвлечь внимание зрителей от сокровенной части, которая предшествует «разбиванию камня» и совершается ло-ченом.

Эти обряды представляют собой вымирающее искусство, тесно связанное с религиозными верованиями и магическими ритуалами. Пройдет еще несколько десятилетий, и «Страна снегов» увидит свои последние религиозные мистерии.

Эти мистерии пока еще можно увидеть в Долине Пин. Что и мы попытаемся сделать летом: Тропой тибетских мистиков из долины Киннаур в долину Пин. Западный Тибет. С 28 июня 2019 года

Примечания

Дхармакайя — буквально «Воплощение Дхармы». Имеется в виду духовная сущность Будды в образе Всемирного Космического Закона. Два других воплощения — самбхогакайя и нирманакайя — связаны с проявлением сущности Будды в мире богов и в мире людей, или в мире Саха (скр. Saha).

Раху — демон, ставший бессмертным, похитив у богов некоторое количество амриты — эликсира божественной жизни. Не будучи в состоянии лишить его бессмертия, Вишну отрубил ему голову и изгнал с Земли. С тех пор он ведет разрушительную войну с солнцем и луной, которые предвещали его грабительство, и он, как говорят, проглатывает их (во время затмений), но они тут же выходят на свободу.

Дакини — женские демоны. В Пуранах они служат богине Кали и питаются человеческой плотью.

Краг-тунги (khrag-‘thung) — класс устрашающих божеств в тантризме, кровопийцы.

До-рдже шон-ну (rDo-rje gson-nu) — буквально «юный держатель ваджры».

Татсенлю (тиб. rGya-dar rtse-mdo) — населенный пункт в верхнем течении реки Янцзы, вблизи священной горы Минья-Конка (Восточный Тибет).

Если Вам понравился данный материал, Вы можете поддержать Сайт Востоколюба финансово. Спасибо!

30.01.2016